София Сегюр - Примерные девочки

Все утро девочки протолковали о завтрашней поездке. Маргарита хотела надеть белое кисейное платье, Мадлен и Камила – простые холстинковые. Госпожа де Розбур решила вопрос в пользу холстинковых платьев.

Маргарита решила взять с собою куклу.

– Не бери, Маргарита, – отговаривали ее Камила и Мадлен, – вспомни о дубе и Жанете!

– Так ведь завтра не будет ни бури, ни леса, ни Жанеты.

– Но ты можешь ее забыть, уронить, разбить, – увещевала малышку Мадлен.

– И что? – не сдавалась та. – Теперь придется вечно оставлять куколку дома? Бедняжка! Ей скучно! Она нигде не бывает, никого не видит!

Камила и Мадлен расхохотались, Маргарита немного погодя тоже засмеялась и призналась, что лучше куколку оставить дома.

На следующее утро девочки занимались, как обычно, в два часа они пошли одеваться, в половине третьего сели в открытую коляску. Дамы заняли заднюю скамейку, девочки втроем разместились на передней.

Погода стояла отличная, до замка госпожи Фичини было всего двадцать минут езды. Толстая мачеха Сони ждала их на крыльце, а ее падчерица стояла позади и не смела пойти навстречу гостям.

– Здравствуйте, здравствуйте, милые гостьи, – заговорила госпожа Фичини, – как хорошо вы сделали, что приехали пораньше! Дети успеют наиграться, а мы, матери, потолкуем. У меня, кстати, есть к вам просьба, милые дамы, я объясню вам, какая. Это насчет моей негодной Сони. Я хочу вам подкинуть ее на несколько недель, если вы только согласны, а сама немного попутешествую.

Госпожа де Флервиль была так удивлена, что ничего не ответила. Дамы вошли в гостиную, дети остались в прихожей.

– Что это сказала твоя мачеха, Соня? – спросила Маргарита. – Она хочет, чтобы ты жила у нас? Куда же она едет?

– Ничего не понимаю, – вздохнула Соня, – знаю только, что последние полторы недели она меня часто бьет и хочет бросить здесь одну, а сама поедет в Италию.

– Разве тебе это неприятно? – спросила Камила.

– Напротив, особенно если придется жить у вас. С вами я буду так счастлива! Меня не будут ни бить, ни бранить напрасно, я не буду у вас сидеть по целым дням одна, ничему не учась, не зная, куда деться от скуки. Мне часто случается плакать несколько часов подряд, и никто не обращает на меня внимания, никто и не подумает утешить меня.

И у бедняжки слезы выступили на глазах. Три девочки окружили ее, принялись обнимать и целовать, и наконец им удалось утешить Соню. Через десять минут они побежали в сад и стали играть в прятки. Соня смеялась и веселилась не меньше других.

После почти двух часов беготни детям стало очень жарко, и они вошли в комнату.

– Боже, как пить хочется! – вздохнула Соня.

– Отчего же ты не попьешь? – удивилась Мадлен.

– Мачеха не велит.

– Как? – расширила глаза Маргарита. – Тебе и стакана воды выпить нельзя?

– До обеда ни капли, а за обедом только стакан.

– Какой ужас! Бедняжка Соня!

– Соня, Соня! – раздался в это время сердитый голос госпожи Фичини. – Пожалуйте сюда, сударыня, да поскорее!

Побледневшая Соня, дрожа всем телом, торопливо вошла в гостиную. Камила, Мадлен и Маргарита испугались за подругу, но остались в малой гостиной, чутко прислушиваясь.

– Иди-ка сюда, воровка! – раздался сердитый голос госпожи Фичини. – Зачем ты выпила вино?

– Какое вино, маменька? – сдавленно проговорила Соня. – Я не пила вина.

– Какое вино, лгунья? – мачеха грубо толкнула девочку. – Из графина, что у меня в спальне!

– Честное слово, маменька, я не пила вина, я даже не входила к вам в комнату, – заплакала Соня.

– Ах, ты даже не входила ко мне в спальню? И в окно ты не влезала! Отчего же на песке следы твоих ног, под окном спальни?

– Честное слово, маменька…

Госпожа Фичини не дала падчерице договорить. Она схватила ее за ухо, потащила в боковую комнату и, несмотря на просьбы и уверения Сони, принялась бить девочку, пока не устали руки.

Госпожа Фичини вышла в гостиную, вся красная от гнева. Бедная Соня шла за нею, захлебываясь от рыданий. Когда она выходила из гостиной в комнату, где ее ждали подруги, госпожа Фичини обернулась к падчерице и еще раз ударила ее по лицу так, что та чуть не упала.

Наконец мачеха, запыхавшись, уселась на диван. Гостьи не могли говорить от негодования. Кроме того, они боялись, что, если выразят свои чувства, эта злая женщина еще больше рассердится и переменит свое намерение оставить падчерицу у госпожи Флервиль на время путешествия. Все трое молчали, госпожа Фичини опахивалась веером. Госпожи де Флервиль и де Розбур молча вышивали.