Длинные ночи адмирала Колчака

2.ГЕНЕРАЛ БОЛДЫРЕВ И
КОНТР-АДМИРАЛ КОЛЧАК

Не смотря на крепкий мороз,доходивший до –35 о С, вокруг мела и кружила вьюга.Сиплое дыхание холодной ночи прокатывалось по лесным просекам, хохотало на бесконечных стальных колеях железнодорожных путей, ласкало жгучими волосами разметавшихся вихрей вагоны поезда,мчавшегося к Петропавловску.
В громадном вагоне поезда,переделанного под кабинет с его длинными кожаными диванами, столами и креслами темной полировки,было тепло, уютно, старорежимный комфорт приглашал к размышлению и неторопливой беседе. Даже шкафы библиотеки с тусклыми толстыми венецианскими стеклами смотрели уверенно и солидно.
На диване,удобно устроившись и положив подушку под голову,главнокомандующий уфимской директорией,генерал-лейтенант Василий Георгиевич Болдырев,укрывшись толстым пледом с удовольствием почитывал томик сочинений Оскара Уайльда. Полноватый для своих сорока с небольшим лет,при чтении он уже надевал очки.Да это было и понятно.Во-первых многолетняя преподавательская работа профессора в Академии генерального штаба,во-вторых, длительная работа с бумагами в ставке в период мировой войны в штабе генерала Алексеева делали своё дело. Генерал полнел и становился подслеповатым.Это ни коем образом не сказывалось на его способностях как военоначальника.Его ценили и ученики,и сотрудники по работе.Однако с некоторых пор оценка его деятельности в офицерских кругах стала приобретать несколько дружеский и,пожалуй, насмешливый характер.А доверие к его способности стратега в офицерских кругах даже падало. Объяснялось это несколькими обстоятельствами текущего момента.Во-первых считалось, что генерал был либерал и полевел(и сильно полевел!)после февральских событий 1917года. Здесь,вдруг,и вспомнили,что он вышел по сути дела из совсем уж пролетарских кругов.И хотя был “обличён доверием самого монарха”,но по каким-то непонятным причинам до сих пор хранил у себя подлинники документа об отречении государя-императора.Теперь со злодейским убий ством большевиками в Екатеринбурге всей семьи Романовых,сохранение этого документа в глазах штабного офицерского состава приобретало почему-то предосудительный смысл.С другой стороны,среди казачества да и купечества Сибири Василий Георгиевич слыл не просто за либерала,а почти за красного.Это объяснялось тем,что Болдырев как генерал старого режима “заигрывал” с эсерами,вошел в состав уфимской директории и стал главнокомандующим всеми войсками восточного фронта.Даже в окружении его военного министра,контр-адмирала Алескандра Васильевича Колчака,который любил вспоминать своего соратника Василия Альфатера как отъявленного монархиста, перешедшего затем на службу к большевикам и теперь командовавшего морскими силами Советов, эти рассказы при –обретали предосудительный смысл в отношении Василия Георгиевича. Дескать, оба карьериста, коты-Васьки, перешли на работу к партийцам,один к большевикам,другой к эсерам.А так как в последнее время муссировали слух о том,что Виктор Чернов, лидер эсеров,подался тайно в Москву на переговоры к Ленину(что было на самом деле совершенной чушью),то всё это только распаляло офицерство,казачество и купеческие настроения о необходимости введения диктатуры, и уже фигура генерала Болдырева никак не могла содействовать тому, чтобы такая диктатура была объявлена под его началом.На этом, видимо настаивали(как это отчетливо понимал сам Болдырев)военные миссии Нокса и Жаннена.Им нужен был генерал-интеллигент,но с замашками диктатора.
И тем не менее Василий Георгиевич был спокоен,хотя и обижен.Обстоятельства буквально последних дней складывались таким образом,что ситуация по его мнению вела неминуемо к военной диктатуре.Об этом и косвенно,и открыто говорили данные контр-разведки,а также донесение, поступившее с адьютантом Пепеляева.Теперь этот адьютант вместе с обер-офицером для особых поручений Тюмянцевым и адьютантом,ротмистром Гуковским, беседуя о разных разностях,составляли для него распорядок следующего дня.
Наступало 16ноября. Утром,за завтраком в Петропавловске должны были встретиться генерал Болдырев и контр-адмирал Колчак,прибывший по приказанию главнокомандующего утром на станцию Петропавловск.
От событий прошлых лет Василий Георгиевич устал.На фронте дела обстояли неважно.При всех казалось бы обильных поставках военного вооружения со стороны союзников,большая часть оборудования расхищалась чехами,по существу захватившими в свои руки железнодорожный путь,а в патронах был-таки просто недостаток.Если армия генерала Дутова еще держалась,то в отношении правого фланга дела обстояли крайне плохо,так как силы красных в полтора-два раза превосходили по численности личный состав войск директории.Правда на его стороне преимущество и опыт офицерского состава.Но как следует из данных контрразведки,противник активно перестраивается в тылу и на фронте,комиссарский состав всячески содействует введению единоначалия,т.е.перестраивается и в пространстве,и во времени,и в импульсе быстрее, слаженнее и ораганизованнее,чем войска директории. А,следовательно,в ближайшие несколько месяцев, если обстоятельства будут продолжаться аналогичным образом как теперь и генеральский состав будут преследовать междуусобицы,то неминуем быстрый и активный разгром войск белого единства. Эта тайная мысль уже не покидала генерала несколько недель.Она выжигала в нём ту неуверенность,то нежелание находиться во главе войск директории и ту пассивность,с которой он принимал известия о возможно назревшем путче офицеров.Но здесь же неотступно противная мысль заставляла генерала задумываться о возможности самому совершить этот переворот,взяв под стражу Колчака как предполагаемого лидера на пост Правителя.Однако сформировавшееся в его сознании чувство профессорской нерешительности,чувство возможной ответственности,которую придётся нести в случае неудачи(а вероятность такой неудачи весьма велика в связи с настроениями англичан и французов),а,главное,отчетливое стратегическое чутье неминуемых неприятностей на восточном фронте,заставляли генерала практически отказаться от возможности противодействовать диктаторскому перевороту.Представлялась удобная и хорошо обставленная гостиница,близкие и родственники рядом.Немного разрядиться,отдохнуть.Ну,в крайнем случае,принять должность менее ответственную. А,если сказать по правде,то всё это после разговора с Колчаком. Длинная будет беседа.
Ведь прошло всего каких-то несколько недель как контр-адмирал Колчак появился в Омске с прытким чехом Гайдой и полковником англичан Уордом. Этого времени оказалось вполне достаточным для того, чтобы Александр Васильевич Колчак занял пост военного министра и успел выехать на Восточный фронт.
Эти размышления,направленные уже на саму фигуру Колчака,заставили генерала Болдырева отложить в сторону томик Оскара Уайльда и предаться уже совсем мыслительной работе о прелюбопытной фигуре самого военного министра.Конечно,ни Гришин-Алмазов,ни Иванов-Ринов,все эти генералы не шли ни в какое сравнение с фигурой Александра Васильевича.Колчак из потомственных военных.Отец-генерал,в последние годы военный специалист на заводах,выпускавших военную технику.Да и сам Александр Васильевич как ни как был знаком с юных лет с техникой на этих заводах.Лейтенантом военно-морского флота, после кругосветного путешествия во Владивосток,самостоятельно подал прошение в военное министерство о направлении его в распоряжение Академии Наук.Вместе с известным полярным исследователем бароном Толлем, писавшем свои материалы по большей части на немецком языке,принял участие в полярной экспедиции 1900-1903гг.,о чем опубликовал в 1909г. подробные результаты исследований под названием:”Лёд Карского и Сибирского морей”.Василий Георгиевич даже запомнил название этой книги,так как сравнительно недавно просил подготовить ему материалы о прошлом Колчака.Специалисты положительно отзывались об этих исследованиях молодого лейтенанта,который затем принял весьма активное участие в событиях русско-японской войны,слыл специалистом по минированию,а на минных полях Колчака даже подорвался японский крейсер. Наконец,эти исключительные усилия молодых офицеров военно-морского флота,которые привели к организации генерального штаба военно-морских сил,ранее отсутствовавшего в империи.Эти и другие благородные начинания были оценены адмиралом Эссеном,и Александр Васильевич совместно с Эссеном к началу 14-года наводит великолепные минные заграждения,перекрывшие путь противнику через Балтийское море.Во время руководства морскими операциями в Риге и Либаве, Александр Васильевич был удостоин высочайшего повеления и произведен в контр-адмиралы с назначением в качестве командующего Черноморской эскадрой,где так отличился постановкой заградительных минных полей,умелым обращением с личным составом.Черноморская эскадра с приходом А.В.Колчака рассматривалась военными специалистами как образцовая команда,которая,кстати,после февральских,а затем и октябрьских событий оказалась чуть ли не в последнюю очередь распропагандированной агитаторами.Василию Георгиевичу было не совсем ясно каким образом Колчак оказался сначала в Америке.По словам Колчака,он был направлен туда Керенским для постановки минных полей,а затем,когда необходимость в этом отпала,возвращаясь уже через Японию в Россию,он поступил официально на службу к англичанам.Сам Колчак это объяснял тем,что Временное правителство перестало существовать и тем самым за границей он перестал получать жалованье,которое у него единственное средство к существованию.Работал по организации отрядов охраны сибирской железной дороги,был введен в состав ее правления генералом Хорватом,но,имея явно английскую ориентацию,вступая в конфликты с атоманом Семеновым,оказался не по вкусу японцам.
Метель перешла в мягкий снегопад.Несколько потеплело.Генерал задремал.
Утром,часам к девяти,почётный караул,рота стрел– ков 1-го горного полка и взвод сербов, встречали прибывающих на станцию Петропавловск генерала Болдырева и контр-адмирала Колчака. Поздоровались,приянли приветствия,отслужили краткий молебен,прошли завтракать в салон генерала.Контр-адмирал со своей экономкой,мадам Тиморевой, приятной белокурой женщиной с большими зелеными глазами,белым лицом,раскрасневшимся от мороза, статной фигурой,решительной и волевой. Рядом с генералом сидела сестра его жены, женщина с умным лицом,чем-то напоминавшем классную даму. Мужчины выпили по рюмке смирновской, закусили икрой и приступили к разварной стерляди. Женщины пригубили шампанского,откушали сыра.Разговор для начала вращался около офицеров и их жен,вырвавшихся из большевистского ада.