Vlad: Духовка

С другой стороны, практиковались такие вещи, как духовный спорт — йога и боевые искусства. Этим занималось множество людей, с разной степенью самоотдачи и разными результатами. Назвать все это полной профанацией было нельзя: какое-то количество советских людей научилось-таки завязываться узлом или разбивать ребром ладони кирпич. В жизни им это помогало мало, зато позволяло гордиться собой.

Существовало даже нечто вроде эзотерического туризма. Немало людей организованно искали НЛО, снежного человека, остатки древних цивилизаций в Сибири или на Урале или, на худой конец, «особые энергетические точки» где-нибудь в Подмосковье. Впоследствии из таких искателей вышло немало «славянских язычников», «толкиенистов», «реконструкторов» и прочих активистов иных кругов и тусовок. Но начинали они, как правило, все-таки в духовке.

Отдельная тема — ритуальные практики. Как ни странно, в советской духовке они были малораспространены. У всякого уважающего себя эзотерика была Блаватская в библиотеке и целебные травы в кухонном ящике — а вот всякие алтари и ритуальные предметы были редкостью. Это все было как-то не принято. Да что там — даже на иконы в красном углу, если их было слишком много и они были развешаны в правильном порядке, смотрели с некоторой опаской.

Тут придется сказать пару слов об отношении духовки к так называемым «официальным религиям». Как правило, участники духовки считали себя людьми религиозными — но до определенного предела. Официальные религии платили им тем же. На тех самых кухнях, где можно было встретить ведьму, каратиста, поклонника Кастанеды, физика-самоучку, эльфа и вообще кого угодно, нельзя было увидеть только одного персонажа — священника. «Попы» в такие сборища не ходили принципиально. Равно как раввины, муллы и прочие служители регулярных, хорошо организованных культов. Более того — если человек из духовки воцерковлялся или обрезался, то, как правило, из тусовки уходил: и потому, что новое духовное начальство запрещало старые контакты, да и по собственному желанию тоже. Была, была какая-то несовместимость между строгостью веры и необязательностью духовки — не изжитая и до сих пор.

Еще одна вещь, трудно совместимая с классической духовкой, — материальный успех. Большая часть людей, тусовавшихся вокруг «духовности, эзотерики и практики» — люди не то чтобы совсем бедные, но неуспешные — точно. Успешные могут предаваться сколь угодно экзотическим духовным изыскам и практиковать самую нетрадиционную религиозность — но никак не в формате духовки.

— И что же за наука такая? — поинтересовался я и протянул руку к ксерокопии.

Михаил Витальевич поморщился: видимо, книга была ему дорога, а я совершил бестактность. Но я уже ухватил верхние три листа и потянул на себя.

«Гирудотерапия» — прочел я название труда. Потом вспомнил, что так называется лечение пиявками. И внезапно понял, кого же мне так мучительно напоминал Михаил Витальевич.

— Понятно, — сказал я, кладя затертый ксерокс на место, — еще семь миллионов триста тысяч чашек чая с мумие, и золотой ключик у нас в кармане.

Падение последних

Союз кинематографистов как модель

Дмитрий Быков

Почему в СССР появились творческие союзы, в общем, понятно. Дело даже не в необходимости партийного руководства культурой, это руководство можно осуществлять без всяких союзов, как оно и делалось в двадцатые, и получалось даже эффективней; как ни странно, главный советский диктатор Сталин был как раз вовсе не заинтересован в партийном насилии над искусством. Скажу больше — партия при нем играла пренебрежимо малую роль, она активизировалась разве что во время войны, когда актуальность приобрел пресловутый призыв «коммунисты, вперед!». Для уничтожения партии Сталин сделал больше, чем все белогвардейцы вместе взятые: он строил империю, которая в идеологии не нуждалась. У идейных людей нет страха или, по крайней мере, он пригашен, — а сталинская империя держалась на страхе; будь в стране тысяча идейных коммунистов, истинных догматиков, никакой тридцать седьмой год не был бы возможен. К началу войны партия успела многократно забыть все свои принципы и превратилась, по сути, в ширму. Так что миф об идейном руководстве культурой придется оставить: поощрялось не самое идейное, а самое традиционное. Сталин недолюбливал партийное искусство, разогнал РАПП, ставил в пример Киршону Шиллера, вознес А. Н.Толстого, вернул на сцену «Дни Турбиных» и окончательно прихлопнул авангард. Творческие союзы нужны были не для руководства, а для растления: если поделить общество на страты, в нем ослабнут горизонтальные связи, на которых, собственно, и держится Россия. Каждый будет цепляться за корпоративную кормушку и предавать себя на каждом шагу.