Кембрийский период

Толпа, услышав про скучные бытовые дела, начала истаивать. Сида поспешила закрепить окончание словесного поединка.

– В таком случае заказ твой. Веди, – и, на всю площадь, недоуменно. – А почему ваш монах на меня набросился? Уши мои не понравились?

– Ряса ему твоя не понравилась, – подыграл кузнец, – а латынь и того больше. За место боится. Он же при короле так, на безрыбье. Но очень надеется стать собственным короля исповедником. Когда рукоположат.

– А куда остальные подевались?

Да, поверить в то, что оплот христианства и богатейшая епархия Камбрии осталась без пастырского призрения, почти невозможно. Однако так вышло. Пришлось рассказывать. Сиды и женщины – народ любопытный. А перед ним и сида, и женщина. Если не рассказать – все равно все вызнает, да еще и обидится.

– Был тут гэльский монастырь. Но их аббат чего‑то не поделил с королем, так что в прошлом году собрались и ушли. Куда‑то к скоттам. А этот, с бритой макушкой, был за чревоугодие послан проповедовать варварам. И большего варвара, чем король Гулидиен, не отыскал. А навершие тебе какое? Тяжелое, боевое или просто – знак веры и опора для руки?

– Лучше оба. На дорогах теперь бывает неспокойно.

Лорн кивнул. Совсем спокойно – не про последние два столетия. С тех самых пор, как Вортигерн пригласил саксов, покой не для Британии.

– Можно и так. Обойдется в две серебряные монеты.

– Вместо серебра могу предложить часть золотого солида.

– Надеюсь, солид не из золота фей?

– Почтенный Лорн ап Данхэм, неужели я выгляжу совсем безумной? Совать золото фей кузнецу… Куда ни шло трактирщику… И то от одного вида моих ушей проверит. Это если б я умела фальшивое золото делать.

И виновато уставилась под ноги. Как будто, и правда, считала себя неумехой.

Золото в Диведе стоило дорого – но первый солид рубить пришлось лишь пополам. И только половинку – на дольки. Сида заказала и посох, разом боевой и пастырский, и пару ножей – для еды и для работы. Второго солида, целиком разделенного на мелкие части, должно было хватить надолго. Сида увлеченно выясняла, где в городе продают какие припасы, да что можно достать, а что нет. Лорн предложил сиде пожить у него, не желая выпускать из вида, но та отказалась, ухитрившись продемонстрировать христианское смирение и сидовский норов разом. Третий солид был раскромсан про запас, чтобы разменная монета была. На всякий случай. После этого оставалось проводить гостью до заезжего дома. Чтобы все видели – рядом идет сведущий человек, и не боится. Ну и чтоб не искала, бедняжка, "Голову грифона", как кузницу. Предместья‑то неблизко, да их целых три – вдоль каждой римской дороги.

А что трактир за городской стеной – традиция. Гости, они всякие бывают. Пусть Кер‑Мирддин и жил последние годы в мире, но знавал лихие времена, и остатки былой опаски сохранял. Впрочем, сооружение это, куда более солидное, чем дом короля, сложенное из ровных, как кирпичи, тесаных брусков от ледниковых валунов, покрашенное в светло‑охристый цвет, было само себе крепостью. Вредили его обороноспособности только пять входов, устроенных скорее согласно традиции, чем от великой надобности: один выходил на реку, другой – на болото. Три остальных были вполне полезны.

Кейр как раз переделал дела и наслаждался креслом у огня, куда его ради доброй истории пустили важные в городе персоны, первым полетом истории, и, главное, вниманием старшей дочери хозяина, остановившейся послушать. Он не обольщался и прекрасно понимал, что не пройдет и нескольких часов, как у половины горожан появятся собственные истории о сиде. Но вот именно его – единственная. Потому, подойдя к завершению рассказа, он никак не мог остановиться. И даже когда теплая тишина внимания вдруг обратилась сквозняком, рассудительно, как положено бывалому человеку, продолжил:

– Зовут же ее Немайн. Она говорит, не та самая. Однако не говорит, которая эта та самая, так что, может и так статься, что та самая не та самая, а вот эта самая как раз и та!

В голосе его звучало неподдельное торжество – еще бы, такой заворот придумать!

Лица слушателей, обращенные к южной двери пиршественной залы, по мере продолжения этой тирады вытягивались все сильнее. С некоторыми чуть колотунчик не случился. Но Кейр выдержал приличествующую солидному человеку паузу, и лишь затем обернулся, чтоб увидеть на пороге главную мишень немногословных, но оттого не более правдивых мужских баек.