Андрей Мартьянов - Охранитель

— Мелочи? За исключением одной. Зрелище Охоты никому не причиняло вреда — двое возничих схоластика, побитых копытами сбесившихся от страха лошадей не в счет.

— Лошади боятся, — меланхолично сказал Михаил Оверноский. — Ergo, нечистая сила. Домашние животные всегда чувствуют malum incorporatae, зло воплощенное. «Вред» вы своими глазами наблюдали вчера, мэтр — сидит в яме под Речной башней. Ожившие мертвецы всегда, — подчеркиваю, всегда , — появляются после того, как коронованный призрак со свитой пронесся по полям Артуа. Наш вонючий гость — уже седьмой. Единственный, которого удалось изловить… Гм… Ну не говорить же мне «изловить живым»?

— Фамильные проклятия аррасских дворян? — подумав, спросил Рауль. — А вдруг?

— Ничего подобного. Якобы в замке короны видывали призрак старухи Маго д’Артуа, но это, безусловно, отголоски прошлого: графиня Матильда была строгой хозяйкой, госпожу побаивались, а ближайшая подруга и помощница ее светлости Беатриса д’Ирсон не скрывала причастности к магическим знаниям, за что обратила на себя внимание Трибунала — кстати история с таинственным исчездовением дамы Беатрисы до сих пор будоражит воображение летописцев… Вздор и досужие сплетни.

— Местные легенды?

— Тоже никаких упоминаний. Я засадил десяток монахов за прочтение хроник, ведущихся в Аррасе с 850 года и правления первого графа Олдарика, еще при Каролингах и Лотаре Первом. Ничего. Четыре всадника в окружении чудовищных псов наверняка запомнились бы.

— Так что же нам делать? — растерялся мэтр Ознар.

— Ждать. Ждать и искать. У инквизиции, милейший Рауль, грозная репутация. Уверен, горожане и дворянство что-то да знают, но опасаются рассказывать.

— Тогда что делать мне самому?

— У вас прекрасная аптека и, вдобавок, адвокатская практика, — развел руками брат Михаил. — Трудитесь. Исцелите жену барона де Шеризи от бесплодия, к примеру. Моментально завоюете авторитет. Дама Ротильда — любимая племянница самого Филиппа Руврского, здешнего сеньора и графа. Его светлость не забудет столь ценной услуги.

— Только не это, — простонал Рауль. — Если вы понимаете в медицине, то знаете, что женское бесплодие излечимо в одном случае из ста!

— Кто говорит о женском бесплодии? — с преувеличенным удивлением воскликнул инквизитор. — Обратите внимание на мужа, мэтр! Несчастный юноша с сужением praeputium не позволяющем отправлять супружеские обязанности! Совет: обрезание вы делать наверняка не умеете, просто съездите в Камбрэ и обратитесь к раввину Ирсулу Бен-Йосефу, привезите сюда инкогнито. Он поможет.

— Еще не легче! Это-то вы откуда знаете?

— Здесь Священный Трибунал, мэтр Ознар. Мы обязаны знать всё.

Всего десять дней спустя вечно унылый Бодуэн де Шеризи преобразился: восемнадцатилетний сын его милости Аньеля де Шеризи и наследник титула впервые вышел на празднике у его преосвященства архидиакона на куртуазный танец, улыбался ранее бледной супруге (которая нежданно разрумянилась и за два года брака впервые выглядела не бледной немочью, а счастливой женой), и окончательно сбросил с себя затянувшееся юношество.

Чудо перевоплощения совершил Рауль Ознар. Чего это стоило мессиру Бодуэну знали только они двое. Ну, почти двое — рав Бен-Йосеф все равно будет молчать.

Рауль, подбодренный братом Михаилом взялся за дело рьяно, нагло и беззастенчиво — бей по самому больному месту! Ну а поскольку больное место у господина де Шеризи находилось в штанах, миндальничать не пришлось.

Закрутил простенькую интригу Михаил Овернский: ему это стоило всего-ничего — настоятельный совет духовнику мессира барона отправить несчастного на исповедь к доминиканцам, пастырское настояние обратиться к новому аптекарю, — «Сударь, в Париже понимают в этих вопросах лучше, чем в Артуа!» — и…

— Mee-erdе! — вопил Бодуэн де Шеризи, чьи конечности были накрепко прикручены ремнями воловьей кожи к столу в подполе дома вдовы Верене. — Отпустите, негодяи! О-о!

— Заткнись! — рявкнул Рауль, пока убеленный сединами старец в костюме небогатого лавочника орудовал серебряными ножницами. — Что сказано в Святом Писании, грешник? Помнишь? «Да будет у вас обрезан весь мужеский пол; обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами» [6] Бытие, 17:10-14 .

— С-суки! Отпустите!

— Не нужно отпускать пока, — без каких-либо эмоций сообщил вскоре неприметный купец, бросив окровавленные лезвия в медный тазик и вытерев пальцы льняным полотенцем. — Пусть так полежит. До утра. Знаете заклинание «Sine dolore»?