Ирина Цыпина - Лабиринт (сборник)

Что это было? Приступ внезапной ярости? Шизофрения? Blackout? Минутное затмение? Помутнение рассудка? Злая стихия? Не будем заниматься психоанализом, это небезопасно. Боги за это мстят.

И каждый раз, когда потом Марина хотела дойти до истины, её останавливало чувство недоумения и жалости к себе. Ей хотелось крикнуть: «Так не бывает!». Но никогда, никому, ни при каких обстоятельствах она не смогла бы рассказать всю правду – что произошло с ней, с ним, с ними в тот летний тёплый вечер, который начинался так безмятежно, легко. Потом она будет вспоминать детали и подробности, оправдывать и мысленно судить, страдать и даже каяться за него. Но это всё потом…

20 сентября был обычный день конца недели. Утром, как всегда, они вместе спешили на работу, пили дымящийся, пенный кофе с горячими тостами, слушали новости, были внимательны и нежны друг к другу. Как всегда. Поцелуй на прощание в машине, короткие SMS-ки, невидимая нить многих лет – безоблачно и красиво.

Но долго так не бывает! Всё перевернулось просто, буднично и спонтанно.

– Всё кончено! У меня ничего нет! Я потерял всё! Больше, чем всё, – хрипел он в телефонную трубку. На другом конце провода Марина ещё не понимала, что произошло с ними. Она ещё по привычке пыталась его отвлечь, переключить, лепетала какую-то легкомысленную чепуху. И даже тревога в его голосе ещё не зазвучала для неё сигналом бедствия. О, как все мы неосознанно ищем возможность утонуть в самообмане, как убегаем от реальности, даже понимая неотвратимость!

Срывался его проект, а вместе с ним его надежды и его планы. Под откос! Фиаско, наказание, провал! Но кто за этим стоит? Кто «развёл» его так элементарно и просто?

«Кинули» партнёры? Самые близкие и верные друзья детства? Люди, с которыми вместе начинали, вместе учились, вместе росли, были всегда рядом? Неправдоподобно! Смешно! Но человек слаб. А на кону – деньги, большие деньги. Какие ещё аргументы? Всё, что создавалось с таким трудом и размахом, рухнуло как карточный домик. И все эти хитроумные схемы и технологии, многочасовой труд консалтингов, экспертов и аналитиков, финансовые расчёты и бизнес-планы – в руинах. Навсегда. Шок. Землетрясение. Почва уплывает из-под ног, и невозможно сразу осознать, что происходит с тобой.

– Не могу! Устал, – рычал он в трубку как раненый зверь.

– Постой, вот увидишь, всё будет хорошо. Всегда можно найти выход, – шептала Марина, не веря ни своим словам, ни ему, ни себе.

«Побег невозможен. Погода не переменится». Откуда эти слова?

Почему-то вдруг, так странно издалека, всплыл в памяти роман Генри Миллера «Тропик Рака». Первый роман, прочитанный в подлиннике на английском. Они читали его тогда вместе, во время летней сессии, легкомысленные, безумно влюблённые и ничего не понимающие в жизни. Признаться честно, им было скучно читать этот «рефлексирующий непонятный бред»… Ну разве можно было предположить, что эти несколько слов через столько лет материализуются в самый страшный для них день?

«Погода не переменится»… Пульсировала у виска одна и та же фраза. И совсем не потому, что случился экономический «обвал» их семьи. Нет, это было бы всё слишком примитивно и просто. «Побег невозможен»… Но тогда они ещё ничего не знали и продолжали втайне верить, что всё обойдётся.

Последнее время он занимался рисковыми инвестициями. Слыл в кругах посвящённых крутым "профи". Обладал потрясающей интуицией и каким-то особым куражом, приковывающим к себе удачу. Подробности проектов мужа Марина не знала или предпочитала не знать. Так было легче и проще. В спешке своих забот и вечной занятости ей было некогда вникать во все хитросплетения его бизнеса. Она создавала свои авторские радиосюжеты в частном эфирном пространстве и была «королевой» прайм-тайма уже несколько лет. У каждого из них был свой круг, своя территория, куда никто не заходил и где они никогда не пересекались. Он был сродни игроку, ведущему затяжную игру, в которой нельзя ошибиться. Но выигрыш с лихвой оправдывал безумное напряжение, нервы, бессонные ночи и все нечеловеческие перегрузки.

Выигрыш его дела, его идей давал Марине право жить по своей, выстроенной схеме, где почти всё реальное время было посвящено любимой работе, которую, возможно, с натяжкой можно было назвать творчеством. В этом сложном радиомире было так много от реальной жизни, был поиск смысла и поиск нужных слов, жестов, сюжетов и главных героев, которых она безошибочно вычисляла даже в городской толпе. Своему герою она дарила на какие-то считанные мгновения частицу себя и делала главным, ярким, запоминающимся лицом своей очередной радиопередачи. В её эфире неизменно присутствовали особый стиль, парадоксальность, живая музыка и живые эмоции.