Ирина Цыпина - Лабиринт (сборник)

Среди огромного количества военных трофеев, особое внимание привлекали сокровища из разрушенного Иерусалимского Храма – золотой стол, весивший много талантов, и золотой светильник изумительной тонкой работы. По самой середине светильника подымался из подножия столбообразный золотой стержень, из которого выступали тонкие золотые ветви, расположенные наподобие трезубца. На верхушке каждого выступа находилась лампадка; всех лампадок было семь в знак сакрального числа иудеев, символизирующего Божественную Тайну и Вечную Гармонию. Последним в ряду предметов военной добычи был "Главный Закон иудеев" – Тора: древний свиток, написанный от руки чернилами на пергаменте.

По старинному обычаю, все должны были ожидать, пока гонец не возвестит о смерти вражеского предводителя. Это был свирепый и непокорный иудей Симон, сын Гиоры, участвовавший в шествии среди других пленников. Чтобы обозначить в толпе смертника, его одели в яркую оранжевую тогу, которая зловеще развевалась на ветру, сообщая всем о близкой смерти еще одного, пока живого, но уже обреченного человека. В Древнем Риме оранжевый цвет был цветом смерти и проклятия: его боялись, его сторонились, его никогда не выбирали для украшения одежды или жилища. На площади возле Форума стража накинула на Симона веревку и ударами плетей погнала несчастного на место казни. Римская толпа замерла в ожидании действа. Когда палач Рима объявил о смерти казнённого, поднялся шквал эмоций и всеобщее ликование. Римляне праздновали победу своей Великой Империи.

Вскоре, после Триумфа Победы, Веспасиан решил воздвигнуть храм богине Мира. В короткое время было построено грандиозное сооружение, превосходившее всякие человеческие ожидания. Веспасиан потратил на строительство храма огромные средства, какие только дозволила ему его собственная казна, и какие достались ему от предшественников. Он украсил храм шедеврами искусства и скульптуры, привезенными в качестве трофеев со всего мира. В храме было собрано и расставлено все, ради чего люди прежде путешествовали по всей земле и собирали по крупицам редчайшие экспонаты. Здесь он приказал хранить драгоценности и сосуды, взятые из Иерусалимского Храма, так как он очень дорожил ими и понимал причастность этих предметов через евреев к Б-гу. Храм богине Мира стал первым общественным музеем истории и искусств в мировой практике. Аналог этого музея – знаменитый Британский музей. То, что свободные жители Древнего Рима могли восхищаться и изучать все сокровища мировой цивилизации, вызывает наше изумление, и еще раз доказывает, что эволюция развивалась по Божественному алгоритму и Древний Мир был населён такими же людьми, как и мы с вами, равными нам по интеллекту, чувствам и эмоциям.

Но на дне каждой победы есть горечь поражения. Веспасиан, умный и осторожный политик, интуитивно чувствовал, что победа римлян несёт в себе жестокость и насилие для других народов, не бывает всеобщего блага и истины для всех. Время побед сменяется временем поражений. Колесо истории беспощадно ко всем. Наверное, поэтому сакральные экспонаты – «Закон иудеев» – Тору и Завесы Иерусалимского Храма – «Святая Святых», из голубой, пурпуровой и червленой шерсти, Веспасиан не захотел выставлять напоказ, побоялся гнева иудейского Б-га. Он приказал своим приближенным бережно хранить их в своём собственном дворце, в тайной комнате, всегда закрытой на ключ.

Рим был опьянён победой. А в далёкой, поверженной Иудее, бледная до прозрачности, чёрная от слёз Береника терзалась в одиночестве, ненавидимая и проклятая своим собственным народом, не смеющая от стыда показаться на глаза римскому высшему свету. Она всё еще верила в любовь Тита, но разлука холодом жгла её изнутри, рождая сомнения и перечеркивая надежды. Возле неё был только верный брат Агриппа, тоже отверженный, растерянный и униженный страшным падением Иудеи. Отныне не было настоящего, не было будущего, а прошлое было бесславным и трагическим. Круг замкнулся.

И все же была Любовь! И Рим встретил Беренику! 12 лет Тит и Береника жили друг для друга в Риме, ограждённые непроницаемыми стенами великолепного дворца, не слыша нарастающего враждебного гула римской толпы. 12 лет счастья. 12 лет, как одно мгновение, на едином дыхании, как в долгом сладостном поцелуе. Но жизнь отрезвляет даже от такого безмерного счастья, которое возможно только в Раю. И за счастьем всегда приходит суровая расплата, потому что – нет Рая на Земле. Не нашла его и Береника в чужом краю.