Евгений Сергеев - Новая индустриализация России как альтернатива ее крушению

Вообще в этой сумме есть очень большая доля фиктивных долгов. Поясняю. К примеру, финансист А желает вести бизнес в России, но по неким причинам не хочет там особо светиться. Тогда он договаривается с гражданином Б, который учреждает на свое имя фирму «Рога и копыта» с уставным капиталом 10000 руб. Далее «Рога и копыта» кредитуются за рубежом у структур финансиста А на сумму 1 млрд. долл. Строится завод стоимостью 200 млн. долл., а на бумагах фигурирует 1 млрд. долл. Естественно, строит и поставляет оборудование опять же финансист А, и сумма 800 млн. долл. уже к нему вернулась. В итоге получается отечественная компания с внешним долгом 1 млрд. долл. и реальным активом 200 млн. долл. На протяжении оставшегося времени долг постепенно погашается, и финансист А вместо вложенных 200 млн. долл. получает 1 млрд. долл., не считая процентов. Гражданин Б всем заявляет, что он якобы какой-то патриотический российский олигарх: два доллара детскому саду он уже перечислил. Если вы думаете, что это выдумки, то прочтите интервью экс-директора НИИ статистики Василия Симчеры [38].

Всю эту операцию по получению 1 млрд. долл. из 200 млн. долл. можно существенно ускорить, если найдется покупатель для новой фирмы, или же дилетант, который перекредитует фирму «Рога и копыта». Я думаю уже понятно, про какого дилетанта идет речь.

Конечно далеко не вся внешняя корпоративная задолженность создавалась таким образом, но вот мне почему-то кажется, что добропорядочный предприниматель ничего не получит, а большая сумма уйдет финансисту А, который сумеет договориться с чиновниками.

В период реформаторского зуда различные мошеннические схемы реализовывались не только с государственной собственностью, но и с бюджетом страны. Дефолт 1998 г. тому хороший пример.

Впервые государство через ГКО начало привлекать средства ещё в 2005 г. С точки зрения известного экономиста и публициста Юрия Болдырева привлечение средств осуществлялось лишь с одной целью – дальнейшего их разворовывания: «Счётной палатой было установлено, что летом 1995 года наше Правительство разместило шестьсот миллионов долларов «временно свободных» валютных средств на депозитных счетах в ряде частных банков. Причём разместило под процент (уже с учётом разницы в уровнях инфляции двух валют), существенно меньший, чем в этот же период брало в рублях средства в кредит, размещая ГКО на свободном рынке (см. выше главу «Как скупили у нас курочек, несущих золотые яички, за наши же денежки»).

В том же 1995 году из федерального бюджета Правительством противозаконно было изъято свыше одиннадцати триллионов тогдашних рублей на так называемое «восстановление народного хозяйства Чечни». Эта сумма эквивалентна по тогдашнему курсу двум с половиной миллиардам долларов США. И хорошо известно, что ни на какое «восстановление» ничего не пошло – деньги осели в московских банках. Кстати, помните с большим пафосом осудили некоего Беслана Гантемирова за хищение этих средств? Так ему вменялись в вину лишь два с половиной миллиона долларов. Да и за них Гантемирова в конце концов простили. А за два с половиной миллиарда долларов – так никто и не ответил.

И, наконец, Счётная палата установила, что, кроме того, из федерального бюджета 1995 года Правительством была, опять же противозаконно, изъята астрономическая сумма более чем в тридцать семь триллионов рублей – на некие незаконные «компенсации» в связи с отменой льгот (также изначально противозаконных) по беспошлинному ввозу спиртного и сигарет рядом «спортивных» организаций («Национальный фонд спорта» и другие). Это ещё минус более девяти миллиардов долларов из нашего федерального бюджета только в течение одного 1995 года» [39].

В целом украденные суммы составляли около половины федерального бюджета. Стоит учитывать, что в 1996 г. ожидались выборы нового президента, и финансовое ворье торопилось набить себе утробу.

Аукционы по займам денежных средств проводились следующим образом. Банки могли предложить государству любую сумму с указанием желаемых процентов. Министерство финансов должно было набрать заранее объявленную сумму из тех предложений, проценты по которым были самыми низкими. Как показала практика, фактически заявки на участие принимались и по закрытию аукциона. Это нужно было именно для того, чтобы приближенные к президенту Ельцину структуры могли подать заявку с размерами процентов чуть ниже, чем необходимо для победы в аукционе. Позже генеральным прокурором Юрием Скуратовым это было установлено.