Владимир Селиверстов - Поколения ВШЭ. Учителя об учителях

Я в это время сидел в «Соснах», где по поручению правительства наша команда готовила проекты постановлений для Верховного Совета СССР. Эта сессия состоялась в начале июля, на ней с докладом выступил Николай Иванович Рыжков. Постановление июньского пленума было ключевым решением, положившим начало экономическим реформам в Советском Союзе. Горбачевским реформам. Но я бы сказал, что концепция была сырая. Да и вообще она была неконструктивной, оставалась в рамках социалистического выбора – выбора директоров вместо того, чтобы выборы в стране устраивать, и т. д. Но тем не менее это были очень важные шаги вперед, и я с самого начала принимал в этом участие. Могу назвать людей, с которыми в тот момент меня свела судьба. Это Вячеслав Константинович Сенчагов – по-моему, он был в то время заместителем председателя Госкомцен СССР. Председателем был Валентин Сергеевич Павлов. И вместе со мной в эту команду входил Григорий Алексеевич Явлинский. Вот такая складывалась компания. Это был первый мой опыт работы над правительственными документами.

Прошло два года. Я как экономист, уже набравший определенную квалификацию, понимал, что дальше будет кризис. И что будет с Россией – тогда Советским Союзом, – мне было совершенно неясно, потому что кризис обещал быть очень тяжелым. Ведь длительное время ничего не делалось, чтобы его как-то остановить, спасти страну. Все, что предпринималось тогда в части экономических реформ, или не было направлено на решение практических проблем, или было недостаточно «решительным». В основном все заканчивалось разговорами. Но вот состоялся Первый съезд народных депутатов – он был переворотом в политическом сознании людей. В это время в правительство был приглашен Леонид Иванович Абалкин. Мы раньше встречались: когда я еще работал в ЦЭМИ, мы постоянно контактировали с ним в ученом совете при комиссии по проведению реформ. И когда его пригласили на пост председателя комиссии по экономической реформе и вице-премьера, тогда наш общий знакомый, Борис Захарович Миллер, спросил меня, не согласился бы я работать в комиссии. Для меня это был довольно сложный вопрос, но я ответил: «Если позовете – пойду». И Леонид Иванович поддержал мою кандидатуру. Вот так мы вместе с Григорием Алексеевичем Явлинским попали в эту комиссию в должности заведующих отделами.

И я могу сказать, что самый интересный период в моей жизни связан с этой комиссией, в которой я работал с сентября 1989 года до апреля 1991-го. Осенью 1989 года мы первый раз с Григорием Алексеевичем написали концепцию рыночной реформы у нас в Советском Союзе, где ни разу не упомянули слово «социализм». Собственно говоря, это вышло непреднамеренно, мы не ставили перед собой такой задачи. Просто к вопросам, которые там излагались, слово «социализм» отношения не имело. А вот «рынок» – да. Это была концепция рыночного переустройства советской экономики.

Если говорить о том, в какой степени мы могли использовать мировой опыт, описанный зарубежными экономистами, то здесь нужно иметь в виду следующее. Та литература, которая была нам доступна, не отвечала на вопросы, возникавшие в советской экономике. А мы советскую экономику знали хорошо. Мы не знали в деталях их экономику, но у нас было ясное понимание того, что нужно сделать, чтобы здесь заработала рыночная экономика. Чтобы были спрос и предложение, свободные цены, ограничения денежно-финансовых ресурсов, денежного предложения. Мы знали: все эти вещи нужно создать, чтобы они заработали. А уж потом будут решаться вопросы реконструкции промышленности, сельского хозяйства, хозяйственного механизма и т. д. Собственно, это и был хозяйственный механизм. Вот так мы и написали.

Мы выбрали умеренный вариант, чтобы не торопиться, чтобы не вызвать кризис, который мог оказаться роковым. Тогда Григорий Алексеевич говорил, что нужно обязательно «все сразу», «решительно», а я, уже пожилой человек, его уговаривал отказаться от слишком радикального пути. Сам-то по себе он был бы хорош, но уж с очень большими рисками связан. Консервативный путь мы тоже отвергли, как вчерашний день, а вот умеренный путь – это было лучше. Мы описали все это в нашей концепции. Ее обсуждение состоялось на совещании в Колонном зале Дома Союзов в октябре 1989 года. По улицам в это время ходили демонстрации с лозунгами «Долой абалкинизацию всей страны!». Имелся в виду Абалкин, потому что он был главным нашим лидером. Мы для него все это написали, и он с нами согласился. У него был свой взгляд на данный вопрос. Он готовил свой доклад, а мы – этот официальный документ.