Август Онкен - Невмешательство и свобода торговли. История максимы Laissez faire et laissez passer

Система Кольбера

В целом совершенно неверным будет представление о системе Кольбера, если предполагать, что он в принципе отрицал любой вид участия делового мира в принятии экономических законов. Несостоятельность такого предположения сразу же становится очевидной, если посмотреть, каким образом были разработаны и приняты те самые ордонансы и регламенты о технологии производства, против которых в более позднее время была развязана столь мощная враждебная компания.

Отраслевые регламенты

Первый из этих регламентов, устанавливавших виды допущенного к использованию сырья, а также длину и ширину готовых изделий, касался производства драпировочных тканей (Sayetterie) в Амьене. Это один из наиболее подробных регламентов, он насчитывает не менее 248 статей. Невозможно представить себе, чтобы все содержащиеся в них положения были попросту предписаны сверху. Коммерческий словарь Савари (Dictionnaire universel de Commerce, par G. Savary-Desbrulons et Philémon-Lois Savary. 1748. Art. Règlement) на этот счет сообщает: «Ils furent projetés, dressés et arrêtés dans les assemblées qui se tinrent par l’ordre du Ministre dans l’Hôtel de cette ville pendant tout le mois d’Oktobre 1665, et furent approuvés, confirmés et homologués par un Arrêt du Conseil et par des Lettres Patents du mois d’Août de l’année suivante» [ «Они были поддержаны, подготовлены и зафиксированы в ходе собраний, которые проходят по распоряжению министра в гостинице этого города в течение всего октября месяца 1665 г., и они были одобрены, подтверждены и официально приняты решением Совета и патентными письмами августа месяца следующего года»].

Такая же процедура соблюдена и в отношении второго регламента, касавшегося производства полотна в Седане. В том же словаре говорится следующее: король повелевал, чтобы регламент был подготовлен «dans une Assamblée générale des Magistrats, Echevins, autres Officiers de la Ville et des Particuliers qui travailaient alors à cette Manufacture» [ «на общем собрании магистратов, эшевенов, других чиновников города, а также частных лиц, которые работали тогда на этой мануфактуре»]. 24 августа эти «Statuts, dressés par les plus habiles Officiers et Fabricans au nombre de soixante et six» [ «статуты, подготовленные наиболее знающими чиновниками и производителями числом 66»] в присутствии представителя короля, некого господина де Фюстемберга, были утверждены участвующими и 16 сентября 1666 г. одобрены королем. И так это происходит везде. Правительство позволяет производителям самим создавать свои регламенты и затем утверждает их. То есть ничего похожего на навязывание со стороны; мы видим, что эти предписания сначала были желаемы самими коммерсантами. Так, например, проект большого ордонанса 1669 г., касавшийся производства полотна, был передан королю мастерами и синдиками цеха суконщиков города Парижа, поскольку те видели в нем единственное средство воспрепятствовать злоупотреблениям, имевшим место в их производстве [34].

Франсуа-Мишель Летелье, маркиз де Лувуа (1641–1691)

Введение надзора и штрафов за несоблюдение регламентов

Обременительными эти предписания стали только тогда, когда, в соответствии с указом от 24 февраля 1670 г., за их несоблюдение были установлены штрафы и были назначены специальные инспекторы. Будучи наделенными полицейскими полномочиями, они внимательно надзирали за выполнением предписаний. Особенно усилилось недовольство коммерсантов инспекторами, но не самими регламентами, во время правления короля Людовика XV. Регламенты в качестве необязательного для исполнения руководства хотели сохранить даже в период наиболее острой вражды с инспекторами [35]. Справедливости ради следует, однако, сказать, что хотя должность инспекторов и была введена Кольбером (закон от 30 апреля 1670 г.), он сам утвердил, согласно словарю Савари, только нескольких из них («quelques inspecteurs»). Тот же источник далее сообщает, что «Monsieur de Lou-vois, qui lui (Colbert) succéda dans la Sur-Intendance des Arts et Manufactures, en augmenta de beaucoup le nombre» [ «Господин Лувуа, который наследовал ему [Кольберу] в суперинтендантстве изящных искусств и мануфактур, значительно увеличил его штат»]. Позднее, уже при Людовике XV, число инспекторов превысило сорок человек.

Лувуа испортил посмертную репутацию Кольбера

Какой-то удивительный рок соединил Кольбера с Лувуа. Лувуа не только еще при жизни Кольбера стал его злейшим врагом, но и сумел подпортить его посмертную репутацию. Известно, что в качестве руководителя департамента по военным делам Лувуа подталкивал главного министра к принятию разного рода строгих фискальных мер, которые сам Кольбер не одобрял. Когда же, вдобавок ко всему, удивительный каприз судьбы сделал Лувуа преемником Кольбера на посту суперинтенданта королевских построек, изящных искусств и мануфактур, чему сам Кольбер был не очень рад, Лувуа, доводя принимаемые им меры до крайности, сваливал всю ответственность за их последствия на Кольбера, хотя на самом деле ее следовало бы возложить на него самого. Ордонансы, изданные в период его руководства, по своему содержанию направлены главным образом на безжалостное ужесточение регламентов, принятых при его предшественнике, посредством новых штрафов и усиленного контроля [36]. Устарев, они, естественно, стали тяжелым бременем для производства. Следует, однако, полагать, что, будь Кольбер жив, то с его изумительным умом он позаботился бы о том, чтобы привести регламенты в соответствие с изменениями на мировом рынке. Во всяком случае, нет никакой причины предполагать, что он выступил бы против такого приноравливания, что действительно произошло при его малозначимом преемнике, причем, возможно, со ссылкой на его имя. Когда внимательно оцениваешь влияние предписаний, принятых при Кольбере, на развитие производства вплоть до конца XVIII столетия, не хочется верить своим глазам. Немудрено, что дела шли не слишком хорошо. Тем не менее историческая справедливость требует снять с Кольбера ответственность за это, переложив ее на его неспособных преемников, в первую очередь на человека, которого он ненавидел как злейшего врага своей экономической системы, возвышение которого при королевском дворе в конечном счете привело к крушению всех начинаний и замыслов Кольбера. То, что мы знаем под вводящим в заблуждение названием кольбертизм, было бы правильнее определить как система Лувуа, главным достижением которой явился перенос правил военного управления и дисциплины в сферу торговли. План Кольбера этого никак не предусматривал. К сожалению, однако, в последующее время примером для подражания стало именно его уродливое подобие [37].