Коллектив авторов - Изменение глобального экономического ландшафта. Проблемы и поиск решений

Темпы роста российской экономики носят классический экстенсивный, т. е. несовременный и некачественный, характер, что присуще развивающимся странам, но не странам со зрелой рыночной экономикой, где они получили название «современных» («modern economic growth», по С. Кузнецу). В этих странах сформированы модели интенсивного экономического роста, базирующиеся на научно – техническом прогрессе, на инновациях и, несмотря на временные трудности, связанные с преодолением экономического кризиса 2008–2009 гг., именно американская модель экономического роста показывает пример органической взаимосвязи науки и производства (бизнеса), базирующейся на формировании национальных инновационных сетей и кластеров. В России же темпы экономического роста базируются не на инновациях и рыночных реформах, а прежде всего на традиционном внутреннем спросе и экспорте сырья.

Базой для современных и качественных темпов экономического роста является совершенствование предпринимательской среды, механизмов конкуренции. Пока же уровень конкуренции в экономике России низок, большинство производителей боятся конкуренции и предпочитают использовать привычные им традиционные, часто некачественные рыночные ниши. А государство практически не поощряет, не стимулирует конкуренцию, не ведет эффективной антимонопольной политики и в своей антикризисной политике помогает не столько инноваторам, сколько крупным, но традиционным государственным предприятиям и структурам. Более того, в последние годы государство практически прекратило политику, направленную на формирование в России зрелой и современной рыночной экономики, укрепление и дальнейшее развитие рыночной инфраструктуры, предпринимательской среды и корпоративной этики. Огромный размах получила коррупция, в которой зачастую напрямую замешаны государственные чиновники.

Соотношение между государством и бизнесом в 2000-е годы явно изменилось в пользу государства, которое усилило свое прямое вмешательство в экономику, заметно увеличило число государственных корпораций и предприятий, прекратив практически давно начатый процесс приватизации. Однако во многих странах мира этот процесс уже давно приостановлен. Возьмем, к примеру, чеболи в Южной Корее и кейрецу в Японии. Эти страны вынуждены были вновь прибегнуть к либерализации экономики и сокращению практики прямого госрегулирования, а порой и планирования производства (до кризиса 2008–2009 гг.).

Как пишет известный российский социолог С. Перегудов, в России «большой бизнес и государственные кадры сплачиваются, а где-то сливаются воедино, образуя тот самый правящий класс, который вершит делами страны как бы от имени всего общества… тогда как общество обнаруживает себя отстраненным от каких бы то ни было управленческих функций… Даже организации гражданского общества, формально вовлеченные в систему государственных учреждений, реального участия в политическом управлении не принимают» [445].

Все это тормозит создание зрелой рыночной экономики и демократического гражданского общества. Но на деле опасности и риски еще больше. В России в последнее время все больше стали говорить о возврате к практике планирования на федеральном и местном уровнях. Такие процессы и тенденции усложняют переход российской экономики в стадию рыночной и процветающей.

Кроме сказанного надо всегда иметь в виду реальные опасности и риски для современной российской экономики и ее воспроизводственного механизма в виде традиционно низкой производительности труда и наличия мощного военно-промышленного комплекса. Как уже говорилось, уровень народно-хозяйственной производительности труда (как и реальных доходов населения) у нас сегодня существенно ниже, чем в США и Западной Европе. Так было и в советские времена. Однако российский отрыв от Запада по производительности труда в отдельных отраслях весьма различен.

По данным МЭРТ, производительность труда в российском сельском хозяйстве практически не растет, а ее уровень в 10 раз ниже, чем в развитых странах. Производительность труда в гражданском авиастроении у нас в 15 раз ниже, чем в США (в военном авиастроении – в 3 раза, в автомобилестроении – в 4–5 раз, в судостроении – в 3 раза, в транспортном машиностроении – в 5–6 раз). В ракетно-космической промышленности России уровень производительности труда в 35 раз ниже, чем в США, и в 9 раз ниже, чем в ЕС [446].

Другой риск – быстро нарастающие размеры нашего ВПК, что почти всегда было в бывшем СССР. Сегодня доля военных расходов в ВВП России и США примерно одинакова (порядка 3 % ВВП). Общая сумма военных расходов в России составляет более 70 млрд долл, в год, в США – более 600 млрд долл. Однако в США, несмотря на военные операции американской армии в Ираке и Афганистане, эти расходы в последнее время не увеличиваются за счет прогресса в области науки, техники и организации ВПК, а у нас они наращиваются ускоренными темпами, что потенциально может обернуться серьезными проблемами, уже бывшими в нашем недалеком прошлом. Не случайно, что при общем падении ВВП в 2009 г. почти на 8 % военные затраты выросли на 4 %.