Array Коллектив авторов - Политэкономия. Краткий курс

«Отныне дело шло уже не о том, правильна та или другая теория, – писал Карл Маркс, – а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или не удобна, согласуется с политическими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемныхписак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой».

Развивая и подтверждая идеи К. Маркса о замене беспристрастной науки предвзятой, угодливой апологетикой, Дж. Гэлбрейт пишет: «Бизнесмены и их политические и идеологические прислужники наблюдали за факультетами экономических наук и быстро настигали ересь, каковой было всё то, что, казалось, угрожало святости собственности, прибылям, определенной тарифной политике, сбалансированному бюджету или что включало симпатию профсоюзам, общественной собственности, общественному регулированию или в любой организационной форме – беднякам».

Известно, что на каждый яд изобретают противоядие. Пока капитализм был прогрессивным и ученые доказывали объективно необходимую замену феодально-монархического строя капиталистическим, всё было в порядке. Но по мере превращения буржуазии из прогрессивного класса в реакционный, и особенно после экономического кризиса 1825 г., обнажившего пороки капитализма, в него с нарастающей интенсивностью стали запускаться «ядовитые» стрелы. Тогда потребовалось «противоядие» для их ликвидации или нейтрализации. В XIX в. на смену классической буржуазной политэкономии приходит вульгарная (от лат. vulgaris – простой, обыкновенный). Представители этого учения ограничиваются поверхностным описанием капиталистического производства и распределения доходов, его внешней стороной, не вникая в сущность.

Всё, что не содействует восхвалению и увековечению капитализма, превращается в «ересь». Поиск «ереси» и дискредитация экономической науки ведутся по всем направлениям. Во-первых, из научного оборота изымаются неприятные категории типа капитализм, империализм, социализм, буржуазия, эксплуатация и т. п. Во-вторых, содержание используемых прежних категорий – капитал, национальное богатство, ВВП и многих других – извращается и облагораживается. И в-третьих, создается потоквымышлено-предположительных теорий соответствующего содержания. Одной из основных таких теорий является маржиналистская теория предельной полезности.

Предшественниками маржиналистских взглядов были А. О. Курно(1802–1877), И. Г. фон Тюнен(1783–1850) и Г. Г. Госсен(1810–1858). Так, Госсен сформулировал два закона, названных впоследствии его именем. Первый из этих законов гласит: желаемость блага убывает по мере увеличения его потребления. Именно эта идея Г. Г. Госсена легла в основу маржиналистской концепции – теории предельной полезности, созданной австрийской школой.

Согласно теории австрийской школы предельная полезность – это полезность последней единицы какого-то ограниченного запаса материального блага. Она не остается одинаковой, а изменяется вместе с количеством этого блага. По мере понижения полезности убывает и субъективная оценка благ каждой новой дополнительной единицы. Пропорции взаимного обмена двух благ определяются соотношением их предельных полезностей. При этом оказывается, что обмен является не эквивалентным (как это определялось трудовой теорией стоимости), а взаимовыгодным. В восьмидесятые годы XIX в. эти идеи значительно углублены австрийским экономистом О. Бем-Баверком. Он предложил для оценки субъективной полезности использовать шкалу потребностей, упорядоченных по степени их важности для индивида. Предельная полезность – это наименьшая польза от данного блага, то есть крайняя в ряду полезности, удовлетворяющая наименее насущную потребность.

Концепция австрийской школы отвергалась сторонниками трудовой стоимости, с ними не соглашались немецкие экономисты и марксисты. Тем не менее, идеи австрийской школы послужили исходной основой для разработки других теорий. Теория предельных величин приобрела универсальный характер.

Один из авторов этой теории Уильям Джевонс(1835–1882) признавал, что «количественно определить предельную полезность крайне сложно или даже невозможно». Ныне многие ученые полагают, что «полезность, как и боль, невозможно измерить, а можно только ощущать ее усиление или ослабление». Весьма интересным представляются и размышления на эту тему В. В. Леонтьева. На вопросы, что такое «полезность», как она может быть измерена, существует ли она вообще, Василий Васильевич отвечает: «Как ни странно, экономисты стали задавать себе все эти вопросы сравнительно недавно. До этого они говорили об удовлетворении или полезности как об объекте со столь же определенными, непосредственно наблюдаемыми качествами, как сталь или хлеб». Однако начиная с того момента, как педант Ф. И. Эджуорт и скептик В. Парето выразили свои сомнения по данному вопросу, завязалась живая, если не сказать горячая, дискуссия, не утихающая до сих пор. Многие ученые полагают, что поведение потребителя может быть объяснено без обращения к такому понятию, как «полезность».