Адам Смит - Исследование о природе и причинах богатства народов

(75) Однако из всех попыток, предпринятых философией Ньютона, самой непостижимой для человеческого ума и опыта является попытка посчитать массу и плотность Солнца и Некоторых Планет [Солнечной системы]. Эта попытка, тем не менее, была крайне необходимой и важной для завершения логической связности системы Ньютона. Сила притяжения, которой, согласно теории тяготения, обладает каждое тело, пропорциональна количеству материи, содержащейся в этом теле. Но период времени, в течение которого одно тело, находящееся на заданном расстоянии, вращается вокруг другого, его притягивающего, сокращается пропорционально росту этой силы притяжения, и, следовательно, количеству материи в притягивающем теле. Если бы плотность Юпитера и Сатурна была такой же, как плотность Земли, то периоды обращения нескольких их Спутников были бы короче, чем они есть на самом деле согласно наблюдениям. Дело в том, что количество материи, а, следовательно, и сила притяжения каждого из них соотносятся как кубы (третьи степени) их диаметров. Сравнивая размеры (bulk) этих Планет с периодами обращения их Спутников определили – применяя гипотезу тяготения, – что плотность Юпитера должна быть выше плотности Сатурна, а плотность [104] Земли должна быть выше плотности Юпитера. Вычисления дают, по-видимому, основание для вывода о том, что для всей системы в целом выполняется следующий закон: чем ближе подлетают некоторые Планеты к Солнцу, тем выше плотность составляющей их материи. Такое строение вещей было бы, по-видимому, самым благоприятным из всех тех возможностей, которые могли бы реализоваться в действительности. Иными словами: вода с той же плотностью, что и на Земле, превратилась бы в лед под Экватором Сатурна и закипела бы под Экватором Меркурия.

(76) Такова система сэра Исаака Ньютона; система, части которой соединены вместе более строго, чем части любой другой философской концепции и гипотезы. Признайте его принцип – универсальности тяготения – и что сила тяготения обратно пропорциональна квадратам расстояния, и тогда все явления, которые он объединил с помощью этого принципа, с необходимостью последуют друг за другом. Связь этих явлений является не только абстрактной или слишком общей (loose), как в большинстве других систем. (Дело в том, что в этих системах, ведь, одинаковым образом ожидаются либо сами эти явления, либо некоторые подобия таких явлений.) У сэра Исаака Ньютона везде эта связь выражена с наибольшей точностью и детальностью, что может быть вполне доступно воображению. Устанавливаются время, место, количество и продолжительность каждого отдельного явления, и все они в точности такие, какими и должны быть согласно наблюдениям. Равным образом принципы единства [явлений природы], которые использует сэр Исаак Ньютон, не допускают вещей, осложняющих работу воображения; оно, поэтому, не встречает каких-либо трудностей при согласовании вещей и явлений друг с другом. Из всех качеств материи (после инертности) тяготение материи есть то, с чем мы больше всего знакомы. Мы никогда не воздействуем на него, но при каждом случае можем наблюдать это качество в действии. Также и закон, согласно которому сила тяготения, предположительно, уменьшается при отдалении от центра, – этот закон один и тот же и сохраняет свое значение и для всех остальных качеств [небесных тел]. Эти качества распространяются вместе с силой тяготения, излучаясь из центра, как свет, двигаясь по лучам или посредством всякого другого феномена того же рода. Закон работает и в этих случаях. Он таков, что с его помощью мы не только обнаруживаем всеобщие проявления его во всех таких и подобных им качествах [небесных тел], но и с необходимостью определяемся к восприятию и пониманию того, почему именно эти качества, исходя из природы вещей, должны в них присутствовать. Оппозиция широкому распространению этой системы, возникшая во Франции и некоторых других государствах (nations), была вызвана отнюдь не какими-то трудностями, которые человечество естественным образом чувствует при попытках понять тяготение в качестве исходного и первичного двигателя (mover) при создании Вселенной. Картезианская система [вихрей], господствовавшая долгое время в прошлом, приучила человечество воспринимать движение как нечто, которое никогда не начинается, но является только следствием импульса. Она соединила падение тяжелых тел, т. е. тел, находящихся около поверхности Земли и движение других Планет, используя более общие связывающие узы (bond of union). Приверженность мира такому порядку вещей была, однако, признана негодной и разрушена сэром Исааком Ньютоном. Сейчас, по крайней мере, его система превосходит все другие системы и даже оппозиционно настроенные круги. И она движется вперед, имея претензии на то, чтобы стать наиболее универсальной системой взглядов (empire) из всех, которые когда-либо были представлены в философии. Следует осознать и признать, что его принципы [105] имеют ту степень непоколебимости и прочности, которые мы тщетно искали бы в любой другой системе. Даже самые большие скептики не могут избавиться от этого ощущения. Принципы сэра Исаака Ньютона не только наилучшим образом связывают вместе все небесные явления, которые когда-либо наблюдались ранее. Они также настойчиво двигают вперед индустрию (industry) и приводят к появлению более совершенных инструментов, коими вооружены уже позднейшие Астрономы, нам теперь хорошо известные. Астрономы последнего времени характерны тем, что они либо проще и быстрее объясняют [новые явления] путем применения этих принципов сэра Исаака Ньютона, либо добиваются объяснения [новых явлений] благодаря более трудоемким и точным расчетам, вытекающим из этих принципов, по сравнению с прежней техникой вычислений. И даже мы сами, стремясь представить все философские системы как чистые (mere) открытия воображения, [535]которые связывали бы вместе различного рода разрозненные и противоречащие друг другу явления природы, незаметно вовлекаемся в этот процесс. Мы стремимся к тому, чтобы сделать использование языка полезным для выражения связующих принципов; таким, чтобы язык выражал эти принципы, как если бы они были реальными цепочками [последовательностей], которые сама Природа создала для соединения в целое нескольких своих действий. Тогда можем ли мы изумляться тому, что эти принципы должны приобрести всеобщее и полное одобрение человечества и что теперь их следует рассматривать не как попытку связать в воображении небесные явления, а как величайшее открытие, когда-либо сделанное человеком, открытие обширнейшей цепи наиболее важных и возвышенных истин, которые все тесно связаны друг с другом? Связаны же они посредством одного главного факта – факта их реальности, чему мы и получаем подтверждение в своем каждодневном опыте.