Салават Асфатуллин - Экономическая безопасность страны

Особенно чудовищен разрыв в доходах самых богатых и самых бедных. Об этом время от времени говорят отдельные политики, общественные деятели, ученые, журналисты. Но говорят нередко так, будто хотят лишь приучить общество к этому как к чему-то совершенно неизбежному. И даже там, где это звучит как решительный протест, ничего в результате не меняется. Почти все остается, как было. Между тем, положение чем дальше, тем все более опаснее.

Значит, нужны другие, более решительные и настойчивые формы протеста. И вот здесь-то как раз и стоит в очередной раз вспомнить исторические уроки. О грубейших нарушениях очевидных требований социальной справедливости надо, как говорил Черчилль, «кричать во все горло». Протесты надо повторять изо дня в день, повторять с трибуны парламента страны, с экранов телевизора, со страниц газет и журналов, на митингах и собраниях. «Карфаген должен быть разрушен!» Как ни мало сегодня власть считается с тем, что говорят оппозиционные депутаты и средства массовой информации, но «капля камень точит». Только мощный голос общественности может подтолкнуть и законодательную, и исполнительную власть к тому, чтобы принять эффективные меры, реально изменяющие систему распределения национального дохода в стране в сторону достижения большей социальной справедливости, упорядочивающие практику оплаты труда.

А. Аганбегян считает, что «у нас заработная плата даже ниже, чем диктует производительность труда. Разорвать эту порочную систему можно лишь одним – сделать уровень зарплаты соответствующим рыночной экономике. Мы посчитали: если увеличить зарплату в 2 раза (постепенно, но не растягивая этот процесс на годы), люди смогут оплачивать квартиры и коммунальные услуги по нормальной рыночной цене – это 15 % заработанного, 10 % – отдавать на накопительную пенсию, 5 % – в виде страховки на здоровье…

У нас сейчас и бедные, и богатые платят подоходный налог по 13 %. Чтобы богатые платили больше, надо ввести налог на недвижимость (больше квартира, дом с участком, лучше машина – больше налог). Во всем мире такой налог – главный доход местных властей, и к тому же это богатство видимое, оно легче поддается обложению. Инициатором реформы должно выступить государство – повысить зарплату бюджетникам на государственных предприятиях и там, где оно имеет контрольный пакет акций. В несколько раз повысить обязательный для частного сектора минимум оплаты труда. Если в среднем по стране зарплата достигнет 5 тыс. руб., то минимум должен быть хотя бы 1200».

С того ли конца мы вообще приступаем к пенсионной реформе? Есть ли вообще смысл говорить о накопительном принципе начисления пенсий при нынешнем уровне заработной платы? Все упирается в нее. Ее надо реформировать в первую очередь.

Юрий Поляков пишет: «Создать такие нравственные и правовые условия, когда новые владельцы общенародной собственности вынуждены эксплуатировать ее не только себе, но и Державе на пользу. Почему же власть этого не делает или делает недостаточно эффективно? Прежде всего потому, что она до сих пор ощущает себя властью предпринимателей, а не всего российского народа. Именно отсюда ее поразительная невосприимчивость» [Литературная газета. 2003. 16 апр.].

Я бы дописал: невосприимчивость к бедам и даже вымиранию собственного народа. Потому что, когда дело касается собственного кармана, они очень даже предприимчивы, особенно молодые реформаторы-разрушители.

Однако вернемся к Полякову: «Туда и зову – вперед, к командно-административной системе! Пятнадцать лет реформачества (назвать это реформированием – просто язык не поворачивается) убедительно показали, что «умный рынок» самочинно решающий все экономические проблемы, существовал только в недалекой голове обозревателя газеты «Правда» Егора Гайдара. Там он и остался. Мы же в результате получили безумный рынок, при котором обыватели мерзнут без электричества, а военные летчики сидят без топлива и поддерживают свою боеготовность, глядя по телевизору на бомбежки Багдада….Веками наши люди были государевыми, а потом три четверти века советскими, т. е. тоже государственными. Разумеется, у этого не раз выручавшего нас коллективизма есть обратная сторона: сниженная индивидуальная активность, осложненная или, если хотите, облагороженная нестяжательной православной этикой.

И этот уникальный социум без серьезной государственной опеки мы в одночасье, опираясь на западные теории, хотели превратить в рыночное общество?! Мы сами отключили свой наиважнейший, веками выстраданный ресурс – государственность.