Рудольф Гильфердинг - Бём-Баверк как критик Маркса

Бём видит это противоречие в том, что, согласно первому тому, обмениваются друг на друга лишь товары, воплощающие в себе одинаковые количества труда, тогда как по третьему тому выходит, что одни товары обмениваются на другие в ином отношении, чем то, которое выражается воплощённым в них трудом. Совершенно верно! Если бы Маркс на самом деле утверждал, что товары, если отвлечься от случайных колебаний, могут обмениваться только потому , что в них воплощён труд, и только в том отношении, в каком они воплощают равные количества труда, то Бём был бы прав. Однако Маркс в первом томе исследует те меновые отношения, которые складываются, если товары обмениваются по их ценностям , и только при этом предположении товары содержат в себе равные количества труда. Однако, обмен по ценностям не есть условие обмена вообще, хотя он и является необходимым для обмена при определённых исторических условиях, если только эти исторические условия должны постоянно воспроизводиться самим механизмом общественной жизни. При изменившихся исторических условиях выступают модификации обмена; вопрос состоит лишь в том, можно ли признать эти модификации закономерными и представить их как модификации закона ценности. Если да, то закон ценности, хотя и в изменённой форме, продолжает управлять обменом и движением цен. Последнее при этом следует рассматривать как модификацию первоначального, непосредственно зависевшего от закона ценности, движения цен.

Ошибка Бёма заключается в том, что он смешивает ценность и цену, чему виной его собственная теория. Только в том случае, если ценность, — мы оставляем в стороне случайные, взаимно компенсирующиеся и потому лишённые значении отклонения, — была бы идентична с ценой, продолжительное отклонение цен отдельных товаров от ценностей противоречило бы закону ценности. Но Маркс ещё в первом томе указывал на расхождение ценностей и цен. Так, он ставит вопрос: «Как может возникнуть капитал при регулировании цен средней ценой, т. е. в последнем счёте ценностью товара?» и прибавляет к этому: «Я говорю в последнем счёте, потому что средние цены не совпадают прямо с величинами ценности товаров, как думали А. Смит, Рикардо и др.» 19. И в другом месте: «Мы исходим, между прочим, из предположения, что цены = ценностям. В книге III мы увидим, что это равенство не так-то просто устанавливается даже для средних цен» 20.

Таким образом, закон ценности Маркса не уничтожается выводами третьего тома, но лишь определённым образом модифицируется. Мы познакомимся ближе с этими модификациями и с их значением, когда мы займёмся детальнее дальнейшими рассуждениями Бёма.

Первый «аргумент», который Маркс, по Бёму, приводит в защиту своего взгляда, гласит следующее 21: если отдельные товары и продаются ниже или выше их ценности, то противоположные отклонения взаимно уничтожаются, и для общества, — если взять совокупность всех отраслей производства, — сумма цен производства произведённых товаров равна сумме их ценностей.

Здесь прежде всего бросается в глаза, — и это замечание относится также к дальнейшему, — что Бём называет «аргументом» то, что у Маркса является лишь констатированием факта, логическим выводом из его посылок. В таком случае, конечно, легко доказать, что в этих замечаниях не заключается никакого аргумента.

Бём рассуждает: Маркс соглашается, что отдельные товары обмениваются не по их ценностям. Он, однако, напирает на то, что отклонения взаимно уравновешиваются. Но что же, спрашивает Бём, остаётся в таком случае от закона ценности? Ведь задача этого закона объяснить действительные меновые отношения благ. Мы хотим знать, почему один сюртук сто́ит как раз столько же, сколько 20 аршин полотна. Ясно, что можно говорить только о меновом отношении между двумя различными отдельными товарами. Но, поскольку мы принимаем во внимание все товары, вместе взятые, и суммируем их цены, поскольку мы необходимо и преднамеренно отвлекаемся от отношений, существующих внутри этой совокупности. Относительные различия цен компенсируются в сумме. Но это вовсе не ответ на вопрос о меновом отношении благ, если нам указывают на общую сумму цен. Итак, дело обстоит следующим образом. На вопрос о проблеме ценности марксисты отвечают сначала своим законом ценности, согласно которому товары обмениваются в отношении воплощённого в них рабочего времени. Затем они отказываются от этого ответа, поскольку он касается обмена отдельных товаров, т. е. как раз той области, где поставленный вопрос вообще имеет какой-нибудь смысл, — и сохраняют его в чистом виде для национального продукта в целом, т. е. в той области, где данная проблема не может быть поставлена, как совершенно беспредметная. Таким образом, закон ценности в качестве ответа на проблему ценности в собственном смысле слова, как признают его сторонники, не согласуется с фактами; а в том единственном применении, в котором он не противоречит фактам, этот закон вовсе не является ответом на вопрос, собственно требующий решения. Это вообще не ответ, а тавтология. Если отвлечься от денежной формы, то товары в конечном счёте обмениваются на товары. Сумма товаров тем самым идентична сумме выплаченных цен. Или цена, уплаченная за совокупный национальный продукт, есть не что иное, как сам этот национальный продукт. При таком условии, конечно, совершенно правильно, что сумма цен, уплаченных за совокупный национальный продукт, совпадает с суммой ценности или труда, кристаллизованной в последнем. Однако, это тавтологическое утверждение не увеличивает наших знаний и не доказывает правильности закона, согласно которому блага обмениваются в отношении, отвечающем воплощённому в них труду. Таковы взгляды Бёма.