Эрик Райнерт - Как богатые страны стали богатыми

В книге 1613 года Антонио Серра посвятил главу экономической политике. Он поэтически описал, как трудно сформировать единую политику, когда эта политика по-разному влияет на разные отрасли: «так же как солнце закаляет глину, но размягчает воск, так же как свист успокаивает коня, но возбуждает пса». Нейтральной политики не бывает. Политика, которая поддерживает научно-исследовательская деятельность, считается нормальной и приемлемой, заметно способствует процветанию, например, фармацевтической индустрии, в которой инновации обеспечивает научно-исследовательской деятельности. Однако эта же политика окажется относительно вредной для печатной индустрии, в которой нет научно-исследовательской деятельности, а инновации появляются путем покупки оборудования, произведенного благодаря научно-исследовательская деятельность разработчика этого оборудования. Есть и другие ловушки. Как обнаружили страны, недавно вошедшие в состав Европейского союза, национальная научная деятельность может быть чрезвычайно слабо связана с национальной производственной структурой; инвестируя в эту деятельность, страна рискует спонсировать производственные сектора других стран. Ситуация аналогична той, которую описывает Ханс Зингер: если весь рост национальной производительности страны отдается ее зарубежным клиентам, инновации не делают эту страну богаче.

В подходе исторической школы и Другого канона вышеописанные механизмы используются как элементы, которые могут применяться в разных комбинациях и контекстах. Задача в том, чтобы использовать механизмы, успешно зарекомендовавшие себя в прошлом, в новых контекстах. Таков же принцип «кейс-стади», который используется в Гарвардской школе бизнеса: исследуемые случаи становятся искусственным опытом, на основании которого принимают решения в новых контекстах. Хотя деканы других школ бизнеса не считают Гарвардскую школу лидером академической иерархии, рынок труда считает иначе и вознаграждает ее выпускников завидной начальной зарплатой. В бизнесе опыт ценится больше, чем в академическом мире. В этой книге утверждается, что экономическая теория холодной войны обесценила опыт до критического уровня, напрочь лишив экономику реальности престижа.

Опыт заставляет нас использовать преходящие международные экономические увлечения так, чтобы они вписывались в контекст собственной страны. В 1990-е годы книга Майкла Е. Портера «Конкуренция» привлекла всемирное внимание к национальным кластерам. Портер описывал Соединенные Штаты; если экономист хотел применить его идеи к промышленному сектору малой страны, например Сан-Марино (у них есть промышленный сектор, у меня был оттуда клиент), ему стоило снять акцент с элемента национальности. Если экономист вовремя не понял, что цель создания национальных кластеров — это создание инноваций, он мог поддерживать успешный кластер Норвегии по экспорту льда — замерзшие озера, опилки для теплоизоляции и международные перевозки. Неважно, что успешный кластер вымер с изобретением холодильника.

Финляндия показала пример умелой адаптации книги Портера. В начале 1990-х годов «Nokia» была компанией, которая только что сменила вид деятельности с производства резиновых сапог и цемента для плиток на выпуск электроники. «Nokia» была национальной компанией, но никак не была кластером. Если бы правительство Финляндии следовало указаниям Портера напрямую, оно не оказало бы ей поддержки. Однако формулируя стратегию финской промышленной политики в начале 1990-х годов, Исследовательский институт финской экономики (ETLA) под руководством Пекки Иля-Антила решил эту проблему, включив в нее третью категорию «одинокая звезда». Одинокой звезде разрешалось оказывать поддержку даже в отсутствие кластера. Эта категория и позволила поддержать компанию «Nokia».

Национализм, несмотря на последствия его крайней формы, был обязательной стадией экономического развития, сопутствующей индустриализации [246] Этот вопрос освещается в: Greenfield Liah . The Spirit of Capitalism, Nationalism and Economic Growth. Cambridge, Mass., 2001. . Желание видеть свою страну и потомков богатыми и благополучными веками было основным мотивом, побуждавшим европейские страны соревноваться друг с другом. Многие экономисты были националистами. Взгляды экономистов, как и остальных людей, формирует среда, и если какой-то экономист из Силиконовой долины в 1990-е годы выступал против свободной международной торговли, его справедливо считали выжившим из ума. Однако экономист из Кампалы, что в Уганде, вполне может смотреть на мир другими глазами. Проблема в том, что экономическая наука и ее рекомендации существуют вне контекста, что многие экономисты гордятся экономическими теориями, «не потревоженными фактами реальной жизни», как выразился теоретик торговой теории Виктор Норман.