Уильям Истерли - В поисках роста - Приключения и злоключения экономистов в тропиках

Вот я и снова в Лахоре, столице пакистанской провинции Пенджаб. Апрель 2000 г. По поручению Всемирного банка я провожу здесь анализ государственных расходов. Более двух третей своего бюджета правительство Пенджаба получает от национального правительства. А у самого правительства Пакистана внешний долг составляет 94 % ВВП, к тому же огромные суммы уходят на ядерное вооружение и строительство государственных автомагистралей, простаивающих без употребления. Поэтому национальное правительство направляет все непроцентные, невоенные расходы в провинции. Я ничего не знаю о Пакистане, кроме страшноватой статистики, почерпнутой из отчетов Всемирного банка. И чувствую себя как невежда, вынужденный давать советы беспомощным.

Жизнь в Лахоре кипит настолько бурно, что становится не по себе. По дорогам течет непрерывный поток запряженных ослами тележек, велосипедов, на которых едут по двое и по трое, пешеходов, шагающих прямо посреди движения, мотоциклов, везущих от двух до пяти человек (на некоторых еще и какой-нибудь малыш цепляется за руль), автомобилей, тачек, грузовиков, моторикшей, такси, тракторов с перегруженными прицепами, автобусов кричащей раскраски, из которых гроздьями свешиваются люди… Все вливаются в общее русло с максимальной скоростью соответствующего транспортного средства. Толпой запружены рынки старого города, где улицы такие узкие, что автомобиль теряется в людской массе. Все что-то покупают, продают, едят, готовят. Каждая улица и переулок кишит лавками, каждая лавка кишит людьми. Это частная и очень динамичная экономика.

Старый форт Лахора — отражение богатой истории провинции. Лахор по очереди захватывали индусы, моголы, сикхи, британцы и пакистанцы. Я восхищаюсь красивой мечетью и трогательной набожностью верующих.

Меня приглашают на свадьбу. Предсвадебная церемония под названием мехнди — словно окно в другой мир. Задний двор дома устелен коврами; по длинной красной ковровой дорожке сначала должен пройти жених, а потом невеста. Вдоль дорожки расставлены свечи и цветы, сверху свисают яркие люстры. Жених приветствует гостей — он в длинном белом одеянии с желтым шарфом. Затем входит невеста; ее лицо закрыто тканью, еще одно полотно из ткани держат над ее головой четыре подруги. Они ведут ее к висячим качелям, густо увитым цветами померанца; девушку усаживают, после чего рядом с ней садится жених. Родители невесты и жениха по очереди кормят новоиспеченных невестку и зятя сладостями.

Раздается барабанная дробь. Гости жениха и гости невесты сменяют друг друга в бешеном танце, пытаясь перещеголять друг друга. Я тоже кое-как присоединяюсь, двигаясь почти механически, как Джон Клиз в фильмах про «Монти Пайтона».

Отключается электричество, и все погружается во тьму, но на случай такой неприятности есть генератор, и вскоре праздник возобновляется. Начинается пир, от пакистанских блюд рябит в глазах. Беседую с гостями; у многих из них, как выясняется, степени PhD и МВА американских университетов, а в Лахоре они зарабатывают деньги. Они элегантны, остроумны, учтивы. Они подтверждают мои впечатления от контактов с пакистанской диаспорой: это красноречивые, образованные, интеллигентные люди. Это прекрасная, удивительная культура с огромным потенциалом для творчества и процветания.

И все же в Лахоре, Пенджабе и Пакистане так много проблем! Замечательные люди, ужасное правительство. Большая часть населения неграмотна, живет в плохих условиях и плохо питается. Власть переходит от военных диктаторов к коррумпированным демократам, и все они больше заинтересованы в том, чтобы любой ценой сохранить власть, чем в том, чтобы улучшить условия жизни людей. Правительство не может реализовать простую и дешевую программу по вакцинации от кори — зато при этом создает ядерное оружие. Мощное военное лобби постоянно муссирует вопрос о спорной территории в Кашмире, которую с 1947 г. удерживает злейший враг — Индия. Каждый день в местной газете находишь какой-нибудь заголовок о Кашмире. Но на бедность на собственной неоккупированной территории никто не спешит пойти в наступление.

Я нахожусь здесь во главе команды из пятнадцати человек, которая должна изучить государственные услуги, предоставляемые правительством Пенджаба. Мне повезло — в моей команде опытные, закаленные в полевых условиях, хорошо информированные, умные сотрудники Всемирного банка. Быстро становится ясно, что коррумпированная, иерархическая, автократическая бюрократия очень плохо справилась с предоставлением услуг населению. У бюрократии мало стимулов для предоставления услуг, но много стимулов для наполнения собственных кошельков. Например, за весь период с 1985-го по 1999 г. по антикоррупционным делам были осуждены всего 102 человека за провинности всех степеней — это довольно странно, учитывая, что в провинции миллион чиновников, и никто не отрицает, что почти все они коррумпированы.