Джеймс Рикардс - Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы

Однако успеха прозвища БРИКС никто не отрицает. Первоначальный термин БРИК был создан Джимом О’Нилом и его коллегами в Goldman Sachs в 2001 г., чтобы выделить долю мирового ВВП этой группы и более высокие темпы роста по сравнению с такими установившимися группами крупных экономик, как «большая семерка», G7 [150] O’Neill, Jim, «Building Better Global Economic BRICs», Global Economics Paper No: 66, Goldman Sachs, November 30, 2001 http://www.goldmansachs.com/our-thinking/archive/archive-pdfs/build-better-brics.pdf. . Но анализ О’Нила был в первую очередь не экономическим, он был политическим. Только после основных фактов о размере и росте О’Нил призывал к переосмыслению модели международного правления G7, сокращению роли Европы и увеличению роли развивающихся экономик в новой формуле G5 + БРИК = G9.

В своем предложении касательно G9 О’Нил обходит молчанием различия в социальном развитии, включая краеугольные принципы, такие как права граждан и равенство перед законом, с помощью следующего замечания: «…другие члены должны понять, что не все страны-участницы должны быть «одинаковыми» [151] Там же, с. S11. . О’Нил понимал, что страны БРИК вовсе не однородны как экономические модели, и писал: «…четыре рассматриваемые страны очень отличаются экономически, социально и политически…»

Как исходная работа О’Нила трансформировалась в политический манифест на тему инвестирования, лучше всего объясняет пристрастие продавцов к привлечению покупателей интересной историей. Но сложно винить в этом О’Нила: у него были политические задачи, и они были достигнуты. К 2008 г. G7 была практически музейным экспонатом, а G20, включающая БРИК и других, была de facto советом директоров международной валютной системы. О’Нил правильно предсказал, что в глобализованном мире после холодной войны экономика стала связана с политикой. Объем производства взял верх над гражданским обществом и прочими традиционными показателями включения в группы мировых лидеров. Концепция БРИКС никогда не была инвестиционным тезисом и даже политическим предписанием, и мир проявил осмотрительность.

Успех БРИКС породил множество аббревиатур-имитаций. Среди недавно включившихся в эту гонку наименований – БЭЛЛ (BELL), состоящая из Болгарии, Эстонии, Латвии и Литвы; и ГИИПИ (GIIPS) – страны периферии ЕС, состоящий из Греции, Ирландии, Италии, Португалии и Испании [152] Русские аббревиатуры образованы по подобию. . Как группа ГИИПИ наиболее очевидна как подраздел еврозоны, имеющий единую валюту евро и подвергающийся трудным внутренним экономическим настройкам. Внутри ГИИПИ необходимо различать Испанию и Италию, с одной стороны – настоящих экономических гигантов, составляющих почти 5 % мировой экономики, и Португалию, Ирландию и Грецию – с другой, чей совокупный объем производства менее 1 % от общемирового. В целом участники БЭЛЛ и ГИИПИ имеют больше общих экономических факторов, чем БРИКС, и в умах их сторонников есть недвусмысленные экономические мысли в противовес очевидно политическим интересам О’Нила и Goldman Sachs.

Страны БЭЛЛ малы, почти незначительны, поскольку их экономики в сумме добавляют к мировому ВВП не более 0,2 %. Но их геополитическое значение огромно, поскольку они образуют восточную границу ЕС и находятся на переднем крае, разделяя Европу и традиционные восточные силы, Россию и Турцию. В отличие от БРИКС, у стран БЭЛЛ действительно много общего. В дополнение к тому, что они члены ЕС, они все привязали стоимость своих местных валют к евро. Следование за евро привело страны БЭЛЛ к той же внутренней настройке и девальвации, что и страны периферии еврозоны, поскольку они не могут использовать внешнюю экономическую девальвацию валюты для быстрого решения вопросов экономической настройки.

Экономисты сетуют, что они не могут проводить научные эксперименты на экономиках стран, поскольку многие переменные невозможно контролировать, а процессы – воспроизводить. Но в некоторых случаях, когда различные политические курсы проводятся в сходных условиях, есть достаточно контролируемых переменных для получения красноречивых результатов. Недавно развернулись два таких квазиэксперимента, включающих страны БЭЛЛ. Первый эксперимент сопоставляет БЭЛЛ и ГИИПИ, второй – всех участников БЭЛЛ относительно друг друга.

Эксперименты обычно проводятся путем контроля определенных переменных среди всех участников и измерения различий в факторах, которые не контролируются. Первая контрольная переменная в этом эксперименте в реальных условиях – это то, что ни БЭЛЛ, ни ГИИПИ не могли девальвировать свои валюты. БЭЛЛ достигли привязки местных валют к евро и не девальвировали. Напротив, Эстония перешла к евро 1 января 2011 г., на вершине антиевроистерии, а Латвия – 1 января 2014 г.