Джеймс Рикардс - Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы

Еще одна недавняя история из Греции описывает события, равнозначные контролируемому эксперименту – его экономисты ищут, но редко находят. До 2010 г. мощности крупнейшего греческого порта Пирей принадлежали государству. В том году половина порта была продана за 500 млн евро Cosco, китайскому судоходному концерну, тогда как остальная половина сохранилась за государством. Лиз Олдермен из The New York Times, сравнивая деятельность на половинах, контролируемых Китаем и Грецией, описывает разительный контраст:

«В принадлежащей Cosco части порта перевозка грузов за прошлый год возросла более чем вдвое, до 1,05 млн контейнеров. И если размер прибыли все еще крайне мал… это в основном потому, что китайская компания вкладывает много денег обратно в порт…

Управляемая Грецией часть порта… перенесла серию изнуряющих забастовок за три года до прихода Cosco…

На греческой стороне порта правила профсоюза требуют, чтобы на портальном кране работали девять человек; Cosco использует команду из четверых» [142] Alderman, Liz, «Under Chinese, a Greek Port Thrives», The New York Times, October 19, 2012, http://www.nytimes.com/2012/10/11/business/global/chinese-company-sets-new-rhythm-in-port-of-piraeus.html?pagewanted=all. .

Это сравнение прекрасно иллюстрирует тот факт, что в греческих рабочих или греческой инфраструктуре нет ничего принципиально неконкурентоспособного. Греции требуются только более гибкие правила работы, более низкая стоимость затрат на рабочую силу в пересчете на единицу продукции и новый капитал. Китайский капитал – это определенная часть решения проблемы, а китайские инвесторы, такие как Cosco, с охотой вкладывают капитал, когда можно обеспечить продуктивный бизнес-климат.

Улучшения в Испании равным образом обнадеживают. Затраты на рабочую силу в пересчете на единицу продукции в Испании уже упали более чем на 7 % по сравнению с Германией, и экономисты ожидают дальнейшего уменьшения. В феврале 2012 г. премьер-министр Испании Мариано Рахой принял законы, которые увеличили гибкость рабочей силы посредством разрешения работодателям увольнять рабочих в период спада деловой активности, сокращать выходное пособие и пересматривать договоры, заключенные в период бума недвижимости до 2008 г. Результатом стало радикальное увеличение конкурентоспособности Испании в производстве, особенно в автоиндустрии.

Положительный эффект был немедленным. Renault объявило о планах по увеличению производства в городе Паленсия на севере Испании. Ford Motor Company и Peugeot также объявили об увеличившемся производстве на своих заводах в Испании. В октябре 2012 г. Volkswagen объявил об инвестициях размером 800 млн евро в свой завод неподалеку от Барселоны. Все эти инвестиции и планы расширения имеют положительную цепную реакцию, поскольку крупные производители связаны с сетью поставщиков запчастей и субподрядчиков по всей Испании [143] Minder, Ralph, «Car Factories Offer Hope for Spanish Industry and Workers», New York Times , December 28, 2012, p. B1, http://www.nytimes.com/2012/12/28/business/global/car-factories-offer-hope-for-spanish-industry-and-workers.html?pagewanted=all; Benoit, Angeline; Baigorri, Manuel and Ross-Thomas, Emma, «Rajoy Drives Spanish Revolution With Low-Cost Manufacture», Bloomberg, December 19, 2012, http://www.bloomberg.com/news/2012-12-19/rajoy-drives-spanish-revolution-with-low-cost-manufacture.html. .

Возросшая занятость и объем производства как результат снижения заработной платы в Испании – это опровержение теорий Кейнса и Кругмана о «липкой» заработной плате, и так происходит повсеместно, от Греции до Ирландии. Хотя эта настройка сложна и болезненна, изменения рациональны и способствуют выгодности положения Европы в качестве конкурентной в мировом масштабе производственной базы и магнита для входящих потоков капитала.

The Economist, наряду со многими другими, сослался на неблагоприятную демографическую ситуацию как на крупное препятствие на пути к более устойчивому росту Европы [144] «The euro zone crisis Growth Problem», Buttonwood, The Economist , December 17, 2012. . Европа – это действительно стремительно стареющее общество (равно как и Россия, Япония, Китай и другие крупные экономики). За 20-летний промежуток времени демографические показатели населения трудоспособного возраста в закрытом обществе остаются неизменными, и это может стать крупным определяющим фактором экономических результатов, но такая точка зрения игнорирует формы гибкости даже в закрытом обществе.

Население трудоспособного возраста – это не то же самое, что занятое население. Когда безработица высока, как дело обстоит в большей части Европы, новое пополнение может входить в число занятого населения с большей скоростью, чем оказываются доступны рабочие места, учитывающие рост населения. Число хорошо образованных безработных в сегодняшней Европе так велико, что не существует краткосрочных ограничений на затраты производственных факторов производительного труда в силу демографии. Замечено, что улучшение подвижности рабочей силы также может облегчить рост производительной рабочей силы, позволяя рабочим из районов хронической безработицы в еврозоне отправляться в более производительные регионы для удовлетворения потребности в рабочей силе. Иммиграция из Восточной Европы и Турции может обеспечить Западной Европе достаточное число трудящихся, точно так же как китайские внутренние регионы страны десятилетиями обеспечивают китайские прибрежные фабрики. Короче говоря, демография – это не ограничение роста Европы, до тех пор пока существует недоиспользованная рабочая сила, подвижность рабочей силы и иммиграция.