Алексей Сокин - Проблемы западноевропейской морской торговли XIII – XV века в освещении российской медиевистики

Несколько корректировала точку зрения Н. Н. Любовича монография А. К. Дживелегова, который выделял три группы немецких городов: королевские или имперские, княжеские и епископские [98]. Причем императоры даровали свободы и привилегии городам, руководствуясь стремлением создать прочную опору против антигосударственных элементов, а территориальные князья – исключительно прагматическими целями наживы, потому как льготы в основном выкупались за очень крупные суммы. Вообще, «степень самостоятельности городов находится в обратной зависимости от того, насколько страна успела выработать сильную государственную власть. В Англии, стране с наиболее централизованной и сильной властью, на собственных территориях французских королей и частью на немецких княжеских землях, за городами обеспечивается лишь известная сумма гражданских прав; политической свободы за некоторыми исключениями, которые приходятся на долю Германии, тут не существует. В Италии и Южной Франции, где дробность государственной власти и политическая анархия достигли наибольшего развития, города добились и наибольшей независимости. Среднее положение занимали французские коммуны и немецкие имперские города. Таким образом, политические условия докончили то, что начали экономические. Последние сообщили толчок городскому движению, первые его урегулировали и привели к известным результатам» [99]. Политическая свобода городов, как считал А. К. Дживелегов, возможна в случае слабости государства, поэтому с усилением абсолютистских тенденций политическая роль городов ослабевает.

Все рассуждения Ф. Я. Фортинского по поводу развития средневековых городов подводят читателя к тому выводу, что и внутренняя структура, и политико-правовое устройство средневековых городов были направлены на защиту купеческих и торговых интересов. «По мере того, как ослабевало влияние императора, его фогта, веча, возрастало и усиливалось значение рата. Мы видели, как в его ведение отошли одна за другою все регалии: монета, пошлина, мельницы, рыбная ловля, сбор поземельной подати; видели, как он наследовал от фогта заведывание высшим судом и военным делом, созвание и руководство как общим городским вечем, так и сходками отдельных корпораций» [100]. Да и сами службы города были ориентированы исключительно на проведение активной и беспрепятственной торговли. «Для такого торгового города, каким был Любек, одним из самых важных дел было постараться привлечь на свой рынок возможно большее количество купцов. Гости могли приехать или водою – по морю и Травне, или сухим путем. И здесь, и там рат старался доставить им возможные удобства и безопасность. С моря при устье Травны устроен был маяк, освещавший вход в порт. Для наблюдения за ним рат содержал сторожа. По самой Травне устроен был ряд шлюзов для облегчения судоходства: наблюдавшие за ними сторожа получали жалованье от города. Морской и речной путь представляли сравнительно меньше опасности, чем большие и проселочные дороги. На море можно было опасаться пиратов, на реке – нападения рыцарей; против первых действовали тем, что отправлялись в море целыми флотилиями, против вторых – приобретением привилегии – не дозволять строить замков по Травне ближе, чем на 2 мили от её берега» [101].

О торговом значении средневековых городов свидетельствовала, по мнению Ф. Я. Фортинского, гипертрофированная роль купечества во внутренней структуре и политико-правовом устройстве. Как подчеркивал автор, «через всю историю развития внутреннего устройства приморских вендских городов, можно сказать, проходит одна выдающаяся черта – преобладание купечества. Еще основывая при портах рынки, сеньоры, как мы видели, стараются привлечь на них купцов: они приглашают сюда их для поселения или для торговли, им обещают разного рода льготы, с ними заключают формальные торговые трактаты. Жалуя рынкам городское право, сеньоры опять заботятся почти исключительно о купцах: им одним они передают право быть избираемыми в рат, в их пользу отказываются от сбора пошлины с горожан в своих владениях, ради них хлопочут о приобретении городам торговых льгот в соседних областях и даже отдаленных государствах. Деятельность городского рата, состоявшего из представителей купечества, естественно, тоже сосредоточена преимущественно на доставлении всевозможных удобств торговым людям: его полицейские распоряжения относительно рынка, старания по приобретению льгот, его огромные затраты на покупку соседних замков, на углубление порта, на содержание шлюзов, маяков, конвоев и пр. опять клонились, главным образом, к выгоде купцов» [102]. Таким образом, сложившаяся внутренняя структура города, по мнению Фортинского, должна была удовлетворять, в первую очередь, все нужды, связанные с торговлей, а с момента приобретения ими независимости от сеньора – и с внешнеполитическими интересами. «У городов есть свои юристы, свои нотарии, которые занимаются письмоводством в канцелярии рата и по временам ездят с поручениями от него по духовным и светским делам. Переход к городу регалий повел к назначению особых должностных лиц для заведывания пошлиной, монетой, мельницами… Заботы о внутренней и внешней безопасности города, особенно порта и рынка, и о доставлении всевозможных удобств торговцам опять повели к заведению известных нам по Любеку ночных стражей, таможенных, весовщиков и пр….» [103].