Ручир Шарма - Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире

Во время кризиса евро 2010 года несколько стран призвали на помощь лидеров-технократов, которые сделали разумные шаги, но не смогли удержаться у власти. Когда в 2011 году потерпело провал правительство Греции, парламент назначил временно исполняющим обязанности премьер-министра бывшего главу Центробанка Лукаса Пападимоса, полагая, видимо, что автор научной статьи о безработице хорошо подходит для страны, где каждый четвертый – безработный. Пападимос выступал с разумными речами о том, как для восстановления конкурентоспособности Греции нужно серьезно урезать зарплаты и пособия, но не планировал оставаться у власти и через год ушел. Его коллега – временно исполняющий обязанности премьер-министра Чехии бывший глава Чешского статистического бюро Ян Фишер – тоже продержался всего около года, произведя хорошее впечатление на политиков, но не на избирателей: на очередных президентских выборах он набрал всего 15 %.

В разгар кризиса евро технократом, вызвавшим, возможно, самые большие надежды, стал итальянец Марио Монти, экономист по образованию, работавший президентом университета и Европейским комиссаром по налогам. В 2011 году итальянский фондовый рынок резко вырос после сообщения о том, что Монти займет пост премьер-министра. Однако, приняв все меры по введению режима строгой экономии, Монти не сумел убедить народ в их необходимости. Чуть более года спустя он потерял должность премьер-министра, получив на выборах всего 10 %. И только выборы 2014 года, на которых к власти пришел харизматичный тридцатидевятилетний Маттео Ренци, возродили надежду на реформы в Италии.

Список потерпевших неудачу технократов так же велик в авторитарных государствах, где особенно истово верят, что компетентные власти владеют истиной в последней инстанции. Здесь наиболее ярким примером может служить Советский Союз, где псевдонаучный генеральный план внес свой вклад в развал империи. Однако аналогичный провал постиг и другие страны, находившиеся под сильным влиянием советской модели, – причем не только диктатуры-сателлиты типа Восточной Германии, но и некоторые крупные демократические государства вроде Индии под властью партии Конгресса или Мексики времен Институционно-революционной партии, правившей семьдесят один год.

С другой стороны, технократы-советники часто могут сослужить лидерам хорошую службу, если они дают правильные советы, а лидеры готовы этим советам следовать. Викрам Неру, бывший экономист Всемирного банка, иллюстрирует этот тезис рассказом о Бернарде Белле, ведущем специалисте банка в Азии на протяжении 1960-х, когда банк еще выступал с универсальными рецептами процветания. Белл советовал странам, какие нужны реформы для стимуляции роста, предлагая правительствам целый ассортимент идей, которые в основном открывали путь к процветанию с помощью экспорта, за счет выхода страны на международный рынок. Не каждая страна была готова последовать такому совету. В Индии царили антикапиталистические и антиамериканские настроения, и когда в 1965 году Белл был с визитом в Дели, его комментарии просочились в национальную газету, так что на следующий день была опубликована статья под заголовком: “Берни Белл, ты сдурел”. Позже этим националистическим настроем воспользуется Индира Ганди, встав во главе Индии. Проведенная ею национализация банков и стратегических отраслей, таких как угольная, продлится почти десять лет и приведет к десятилетию самого медленного роста за весь период после получения независимости. Питер Хазлхерст, корреспондент лондонской The Times , так охарактеризовал злополучный популизм Индиры Ганди: “Она чуть левее собственной выгоды” {28} 28 Saeed Naqvi, “A Little Left of Self Interest,” The Friday Times , June 26, 2015. .

Вскоре после поездки в Дели Белл дал очень похожие советы захватившему незадолго до этого власть в Индонезии генералу Сухарто и получил совершенно иную реакцию. Его слова произвели на Сухарто такое впечатление, рассказывает Неру, что тот позвонил главе Всемирного банка Роберту Макнамаре и попросил назначить Белла представителем банка в Джакарте. Белл работал в Джакарте в 1968–1972 годы, и вместе с так называемой “мафией из Беркли” – группой индонезийских технократов, получивших образование в США, – помог за двадцать лет трансформировать беднейшую страну в азиатское мини-чудо.

Поэтому для технократов лучший путь к успеху – это сотрудничество с авторитарным режимом наподобие режима Сухарто, который может просто командовать, не добиваясь всенародной поддержки. В 1970-е успешной технократией была Чили, когда диктатура генерала Аугусто Пиночета поручила проведение реформ “чикагским мальчикам” – восьми чилийским экономистам, получившим образование в Университете Чикаго. Им удалось взять под контроль гиперинфляцию, социальные расходы и долговую нагрузку, минимизировав экономические тяготы за счет жесточайшего подавления политической оппозиции. Корея и Тайвань в свои ранние автократические годы тоже были экономически успешными технократиями, как и Сингапур с Китаем.