Тим Харфорд - Экономист под прикрытием

Ну и что? Экономический рост сопровождается ужасными потрясениями. Люди в замешательстве. У многих нет работы, многим не досталось места в современном Китае. Группа рабочих в Сычуане уверовала в то, что Мао в загробной жизни руководит фабрикой — естественно, по социалистическим принципам. Говорили даже, что некоторые рабочие совершили самоубийство, чтобы присоединиться к нему.

Современные китайские фильмы повествуют о растерянности и о мучительных попытках людей найти своё место в новой жизни. Многие фильмы, например «Ливень» и «Отель “Счастливые времена”», рассказывают о семьях, которые рушатся, когда один из членов семьи отправляется искать счастья в Шеньжене. Речь идёт не о богатстве, а о душевных страданиях. Суть их в том, что новые возможности разрушают прежний образ жизни. Ещё одна распространённая тема - полнейшее смятение умов: бедняга-посыльный из «Пекинского велосипедиста» обнаруживает, что вокруг одно воровство, и все его попытки встроиться в капиталистическую систему оканчиваются горем и насилием. В душещипательном фарсе «Отель “Счастливые времена”» компания друзей, потерявших работу, когда их цех на фабрике закрыли, посвящают себя заботе о слепой девушке, из лучших побуждений разыгрывая для неё существование некоего бизнеса. Они не в силах осознать, что сил, которые они на это тратят, с лихвой бы хватило на организацию реальной компании. И только девушка, дитя 1990-х, способна отчётливо понять, что у неё хватит сил самой о себе заботиться.

Жить в эпоху перемен нелегко. Китайская молодежь 1970-х, росшая в сельской местности, трудилась в коммунах, зарабатывала трудодни, делала, что ей велели, и шла, куда ей приказывали. Жизненные потребности людей обеспечивали община и государство. Их дети в 1980-е и 1990-е росли уже в другой стране. Жизнь всё ещё была трудна, но денег было больше, а выбор намного шире. Земля ценилась, но по мере совершенствования методов её обработки рабочих рук нужно было всё меньше. Некоторые делали то, что было запрещено их родителям: продавали землю и уезжали в города в поисках работы. Миграция разрушала семьи. Открывались новые возможности, но прежние безопасные гнёздышки оказались разорены, когда многие государственные предприятия остались не у дел.

Условия работы на фабриках ужасны: зарплата низкая, смены длиннющие, безопасность труда вызывает сомнения. В конце 2001 года репортёр BBC поведал историю Ли Чунь Мэй, которая умерла после шестнадцатичасовой смены. Подруги по работе нашли её на полу душевой комнаты; изо рта и носа женщины сочилась кровь. А вот история про Чжу Шин Пина с лакокрасочной фабрики, чьи ступни расплавились, когда он наступил на высоковольтный провод. Такова, стало быть, цена экономического роста? Стоит ли он того?

Экономисты, в частности Пол Кругман, Мартин Вульф и Ягдиш Бхагвати, не раз пытались доказать, что китайские потогонные фабрики — лучший из возможных вариантов. Эта точка зрения не очень-то популярна. После того как GuardianWeekly дала рецензию на книгу Вульфа «Почему глобализация работает» [42] Martin Wolf, Why Globalization Works (New Haven: Yale University Press, 2004). , в газету пришло письмо возмущённого читателя, который от всей души желал Вульфу самому работать на потогонной фабрике до скончания века.

Это столь же дурная реакция, как и пожелание в адрес всякого, кто носит футболку с портретом Мао, умереть голодной смертью, — но в ней меньше логики. Вульф прав, что потогонные фабрики лучше того ужаса, что был до них, и что это шаг на пути к лучшей жизни. Большой скачок Мао был скачком в ад.

Сравнение современного Китая с утопией Мао и справедливо, и уместно. Богатые и быстрорастущие страны следовали и следуют базовым заветам экономики, о которых мы говорили выше: бороться с властью дефицита и коррупцией; сглаживать побочные эффекты наших действий; увеличивать информационную прозрачность; правильно выстраивать стимулы; торговать с другими странами; и превыше всего — холить и лелеять рынки, которые в состоянии сами решить большую часть этих задач, причём одновременно. Камерунская бедность стоит жизни людям — потому что бедность убивает; а кроме того, она лишает людей самостоятельности и возможности принимать осмысленные решения относительно своей судьбы. Индия, которая живёт лучше, чем Камерун, но намного отстала от Китая, всё ещё так бедна, что полмиллиона её граждан изуродованы проказой — заболеванием, лекарство от которого стоит не дороже кружки пива. А коммунистические Китай и Советский Союз погубили миллионы людей, и многие из них погибли из-за одних лишь экономических просчётов. Экономическая наука - не пустой звук. Разница между Камеруном, Индией или маоистским Китаем с одной стороны и США, Британией или Бельгией с другой — наглядное тому свидетельство.