Александр Куряев - Экономический цикл - Анализ австрийской школы

Глубокое замечание Мизеса объясняет, почему крах 1929 года и последовавшее за ним экономическое сжатие были неожиданными почти для всех, особенно для правящих кругов. Только так называемые денежные «чудаки» и инвесторы, придерживавшиеся неортодоксальных взглядов — одинокое меньшинство — смогли эффективно предсказать крах. Короче говоря, теория прогнозирования Мизеса является крайне субъективной, основанной на ожиданиях публики относительно будущего. Во многих отношениях она удивительно похожа на «противоходный» стиль инвестирования, против господствующих ожиданий, хотя Мизес, без сомнения, отверг бы крайнюю форму концепции противохо-да, заключающуюся в том, что «большинство всегда ошибается» 95.

Классическое произведение Хамфри Б. Нейлла «The Art of Contrary Thinking» очень близко воспроизводит мизесианскую концепцию. Вот некоторые примеры:

«Когда все думают одинаково, то вероятнее всего все заблуждаются... Теория противохода является способом мышления.., представляющим собой в большей степени противоядие от общепринятого прогнозирования, чем систему для прогнозирования. Одним словом, это инструмент мышления, а не магический кристалл [прорицателей]... Графики можно интерпретировать как угодно... нет никакого известного метода привязки ко времени событий или трендов... более мудрым было бы сделать что-либо преждевременно, чем опоздать... «противоходное» мнение обычно опережает время... Если бы привычка мыслить «противоходом» (против течения) хотя бы научила нас развивать наши духовные способности — и любить иногда оказываться в одиночестве - она дала бы результат... Именно поэтому опубликованные предсказания экономистов оказываются ошибочными, тогда как, если бы они держали их в секрете, предсказания могли бы сбываться с чрезвычайной точностью... Нонконформиста ... мало волнуют точные значения «минимумов» и «максимумов» - он не пытается измерить точно величину подъемов и спадов, потому что знает, что не существует надежной мерки» 96.

Мизес и Хайек смогли предсказать кризис 1929-1933 годов за много лет до того, как он случился. Это заняло много времени, потому что люди не знали ни их предсказания, ни их экономической теории. Если бы общая масса и люди, формирующие мнения, были последователями Мизеса и Хайека, крах случился бы раньше — или не случился бы вовсе (так как ФРС раньше прекратила бы инфляцию и фондовый рынок никогда не поднялся бы до таких высот).

Но мало кто знал австрийцев или обращал внимание на предсказателей судного дня. Хайек понял, что обвал неминуем, как только ФРС прекратила инфляцию в конце 1928 года, и заявил об этом в малозаметной публикации — она не появилась на первой странице New York Times. Точно так же до самого конца не пользовались широкой известностью люди типа Бэбсона и Харвуда. После начала действия фундаментальных экономических факторов - таких, как прекращение роста денежной массы или повышение учетной ставки, время, которое понадобится для изменения тренда, часто определяется психологией людей: когда люди почувствуют изменения? Мизес писал: «не наша задача исследовать эту проблему», но для спекулянта это является определяющим фактором 97. Хамфри Нейлл подчеркивает: «Мне кажется, что долгая история экономического прогнозирования ясно демонстрирует, что "психология" и есть тот самый недостающий ключ» 98. В наши дни «противоходное» инвестирование является модным психологическим инструментом прогнозирования, но его очень трудно применять на практике, с чем столкнулись многие его приверженцы. И разумеется, если все скажут, «теперь мы все мыслим "против течения"», это будет просто-напросто внутренне противоречиво. Как отмечает Нейлл, простую идею о том, что следует «покупать, когда все продают», или наоборот, легче высказать, чем осуществить — она работает только в моменты слишком высокого курса ценных бумаг из-за масштабных покупок или слишком низкого курса из-за масштабных продаж. «Публика права во время тенденции, но не права на обоих ее концах!» 99

Тем не менее до тех пор пока те, кто понимает внутренне устройство экономики, остаются вне основного течение общественного мнения, рациональная программа точного прогнозирования осуществима. Хайек и Харвуд в конце 1920-х годов это показали. Они не отделывались общими фразами, а сосредоточили свое внимание на конкретных факторах рынка, указывающих на то, что достигнута высшая точка: чистый экспорт золота, прекращение денежной экспансии в конце 1928 года, повышение учетной ставки летом 1929 года и бешеный интерес широких кругов населения к Уолл-Стрит в конце 1929 года, отражавшийся в высоких ставках по онкольным ссудам [high call rate on margin loans]. Разумеется, никто не в силах предсказать точную дату, но можно было сказать, что «в течение нескольких следующих месяцев» должно случиться что-то грандиозное. Как в случае с рождением ребенка, вы приблизительно знаете время, но не точно день или час.