Евгений Майбурд - Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

В общем, если имеется возможность свободного перелива капиталов между отраслями и свободной конкуренции между ними (это значит, если отсутствует система монополий и привилегий), норма прибыли на капитал во всех отраслях производства и торговли будет все время стремиться к единому "среднему " уровню, везде предложение будет удовлетворять спрос В целом на рынке будет товаров ровно столько, сколько нужно, не больше и не меньше. Так должен действовать естественный порядок.

Эта модель свободной конкуренции заняла в дальнейшем развитии науки одно из первых по значимости мест. Но нужно твердо знать, что даже во времена расцвета принципа свободной торговли в середине XIX в. действительность всегда была сложнее этой схемы. А для условий XVIII в. модель свободной конкуренции была немногим более идеала — желаемого, но далекого.

В 1767 г. вышел огромный (двухтомный) трактат "Исследование принципов политической экономии". Автор — Джеймс Стюарт (1712–1780) — высказался категорически против свободы внешней торговли со старой позиции торгового баланса. Но в отношении внутренних дел Стюарт выступил за свободную конкуренцию и категорически против монополий. Последние "грабят публику и обогащают себя" тем, что они "мешают цене товаров стать строго пропорциональной их реальной ценности".

В цене товара сэр Джеймс различал две составные части: неподвижную (издержки на заработную плату, сырье, износ оборудования) и подвижную (прибыль предпринимателя). Прибыль всегда пропорциональна спросу и потому колеблется вместе с ним. Конкуренция устанавливает разумную прибыль.

Стюарт возражал против количественной теории денег. Если спрос не меняется, когда в стране появляется дополнительное количество денег, то это добавочное серебро "будет влиять на цены не больше, чем если бы оно осталось в рудниках". Его положат в сундуки или перельют на посуду.

Вот как рассуждает Стюарт: "Пусть количество денег будет увеличено насколько угодно, цены поднимет единственно желание тратить их. Пусть оно будет уменьшено сколько угодно, но пока в стране будет существовать реальное имущество любого рода и стремление получить его у его владельцев, цены будут высоки при помощи натуральной мены, символических денег, взаимных услуг и тысячи других способов".

Обратим внимание на первую фразу. Здесь Стюарт предвосхищает понятие склонности к потреблению, предложенное Дж. М. Кейнсом почти полтора века спустя, да и сам ход мысли знаменитого экономиста XX в. (см. главу 29).

Стюарт был далек от отрицания государственного вмешательства в экономическую жизнь. Но представлял себе это очень любопытно. Он писал: "Принцип личного интереса должен служить общим ключом к настоящему исследованию, и он может быть в известном смысле рассматриваем как руководящий принцип моего предмета". Искусство политики, по мнению Стюарта, состоит в том, чтобы, используя мотивы личного интереса, "мягко вести свободных людей к участию в выполнении схем, рассчитанных на их собственную выгоду". Через девять лет Адам Смит, начав с того же самого принципа, провозгласит прямо противоположный вывод. А мы можем отметить, как у мыслителей, даже сохранивших общие черты идеологии меркантилизма, тем не менее начинают звучать новые идеи.

В "Богатстве народов" Смита нет никакого упоминания о Джеймсе Стюарте. Это породило впоследствии пересуды о якобы научной недобросовестности Смита. На самом деле все было не так. Смит был лично в хороших отношениях со Стюартом и признавался в письмах к друзьям, что беседы с сэром Джеймсом гораздо интереснее, чем его книга. Научная добросовестность заставила бы Смита критиковать книгу Стюарта. Очевидно, что Смит хотел этого избежать.

Мы обычно смеемся над тем, что у судьи Ляпкина-Тяпкина была теория сотворения мира, до которой он "своим умом дошел". Но что мы знаем про его теорию, кроме того, что она очень не нравилась городничему? А что если бы Ляпкин-Тяпкин утверждал, будто весь мир произошел из одной точки? Вряд ли это понравилось бы начальству, и конечно, тогда это звучало бы очень смешно. Сейчас эта мысль вовсе не вызывает смеха. Но вот вопрос: назовем ли мы судью Ляпкина-Тяпкина основоположником современной космологии?