Евгений Майбурд - Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

Благосостояние человека отражает, в общем, его ощущение удовлетворенности жизнью, насыщения его потребностей. И если человек вправе сам выбирать, на что и сколько тратить из своего бюджета, то его готовность уплатить столько-то за данное благо отражает степень его желания. Отсюда определение национального дивиденда, которое предлагает Пигу, а именно: все, покупаемое за деньги. Поэтому создание данного блага (вещи или услуги) оказывается приростом к национальному дивиденду в том случае, если за обладание им предлагается больше денег, чем было израсходовано на его создание. Подход Пигу исключает из национального дивиденда прирост цены, вызванный нехваткой товара. Правда, для этого ему пришлось много места уделить вопросу о методах выявления подобных случаев.

Таким образом, Пигу имел определенные основания считать национальный дивиденд показателем не только эффективности общественного производства, но и меры общественного благосостояния.

Сказанное не означает, будто для Пигу не существовало проблемы распределения. Скорее напротив, в его теории это один из узловых моментов. Он привел обоснования тезису Сиджвика о том, что передача части дохода от богатых к бедным увеличивает сумму общего благосостояния. Притом рассуждения Пигу были основаны именно на понятии об убывающей полезности.

Теперь мы подошли к главной задаче Пигу: соотношение экономических интересов общества и индивида в аспекте проблемы распределения. Для удобства мы здесь обозначим ключевой термин Пигу — предельный чистый продукт — аббревиатурой ПЧП. По мнению Пигу, исследованию подлежит связь между ценностью частного ПЧП и ценностью общественного ПЧП. Частный ПЧП является той частью совокупного продукта, которая достается инвестору. Ценность этой величины есть не что иное, как его рыночная цена.

Инвестор осуществляет затрату какой-то доли ресурсов общества. Совокупность инвесторов, затрачивая общую массу ресурсов общества, создает общественный ПЧП. Если при данном разбиении ресурсов между отраслями любая возможная форма их использования дает одну и ту же ценность ПЧП, тогда их разбиение оптимально — национальный дивиденд достигает максимума. Если же при данной форме использования ресурсов в какой-то сфере экономики отдана меньше, чем могла бы. быть в другом месте, то перемещение этой доли ресурсов из первой сферы, во вторую увеличивает национальный дивиденд.

Достижение максимума национального дивиденда, считает Пигу, возможно через действие двух дополняющих друг друга сил — своекорыстного частного интереса и вмешательства государства, выражающего интересы общества, В идеале частный ПЧП и общественный ПЧП уравниваются.

В жизни частный ПЧП может быть либо больше, либо меньше, либо равен общественному ПЧП. Это зависит от поведения цены предложения товаров (т. е. предельных издержек производителей). В первом случае эта цена растет, во втором — снижается, в третьем — постоянна. Для выравнивания частного ПЧП с общественным государство может применять дотации или налоги. Понятно, что дотации нужны в первом случае, а налоги целесообразны во втором.

При наличии монополистических явлений Пигу считал оправданной национализацию производства или иную форму прямого вмешательства государства.

Мы уже раньше отмечали, что в истории экономической мысли иногда возникает фигура какого-нибудь enfant terrible — мыслителя, который не вписывается в общую линию развития, не поддается подведению под одну или другую четкую рубрику и в то же время не позволяет делать вид, будто такого вообще не существовало. В каком-то смысле таким мыслителем был Генри Сиджвик.

Теперь настал момент нам познакомиться еще с одной фигурой подобного рода — Йозефом Шумпетером (1883–1950). Правда, его никогда не пытались замалчивать и никто не оспаривает его большого значения в развитии экономической науки. И тем не менее для историка экономической мысли Шумпетер — это головная боль.

Прожив меньше средней продолжительности жизни современного западного мужчины, Шумпетер написал столько, что желающему изучить его творческое наследие пришлось бы отдать этому занятию многие и многие годы. При этом люди, читавшие ранние статьи Шумпетера, считают, что они достойны самого серьезного внимания даже в наше время. Последняя его работа, гигантская "История экономического анализа" (от Древней Греции до XX в.) — была выпущена посмертно в 1954 г. в том незавершенном и, главное, неупорядоченном виде, в каком эти записки остались после смерти профессора. Изучать по ней историю экономической мысли — дело весьма непростое, потому что к одним и тем же вопросам или именам Шумпетер возвращается в различных местах текста (всякий раз под иным углом зрения). Так что, процитировав то или иное высказывание из этой книги как мнение Шумпетера, иной автор рискует передать не мнение Шумпетера, а лишь один из оттенков этого мнения. И тем не менее на этот труд ссылаются почти все, кто затрагивает вопросы развития экономической науки.