Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

В 1970–1980 гг. Аргентину с завидной регулярностью потрясали финансовые кризисы.В чем главная причина этого деструктивного явления? По-видимому, дело в том, что ни одно из правительств (ни гражданские, ни военные) не решалось на проведение глубоких структурных реформ, которые могли бы придать валютно-финансовой и денежной системам страны долгосрочную устойчивость и стабильность. Каждый раз, когда возникали бюджетные сложности, связанные с непомерными государственными расходами, власти пытались подменить структурные преобразования мерами монетаристского характера и тривиальной эмиссией денежных знаков, не имевших товарного обеспечения.

Учитывая провалы стабилизационных программ, носивших постепенный или ступенчатый характер, демократическое правительство Р. Альфонсина в 1985 г. попыталось действовать «хирургически»: ввело новую валюту (аустраль), заморозило цены и заработную плату, сократило бюджетный дефицит. Результат превзошел ожидания – менее чем за полгода месячный показатель инфляции снизился с 42 до 2 %. Но эйфория продолжалась недолго. Уже в 1986 г. дефицит бюджета вновь вырос, и правительство в очередной раз прибегло к помощи печатного станка, заполняя рынок обесценивавшимися деньгами. Драматическая развязка наступила в 1989 г., когда инфляция (точнее – первая в аргентинской истории гиперинфляция) в годовом исчислении превысила 3000 %, перечеркнув все попытки стабилизации без проведения структурных реформ. Страна столкнулась с айсбергом финансово-экономических проблем, который отправил на дно «аргентинский Титаник».

Сложившаяся в середине 1970-х и просуществовавшая до начала 1990-х гг. экономическая система характеризовалась сохранением гипертрофированного государственного сектора и в целом автаркического хозяйственного режима, но одновременно отдельными (неудачными) попытками рыночных или псевдорыночных реформ. В сфере внешних связей эта модель опиралась на экспорт узкой группы сельскохозяйственных товаров и государственный контроль над импортом, позволявший местной индустрии существовать в тепличных условиях. В контексте процесса глобализации аргентинская экономика демонстрировала свою неэффективность, а страна, утратив модернизационный импульс, все больше отставала от передовых государств и перемещалась на обочину мировой экономической системы.

Попытка структурных реформ была предпринята при правительстве К. Менема неолиберальной командой во главе с Д. Кавалло (он приобрел поистине мировую известность и стал именем нарицательным) в рамках новой, третьей по счету модернизаторской волны.В 1990-е гг. целеполагание развития экономики оказалось в руках неолиберальных реформаторов, которые в силу определенного стечения обстоятельств не встретили сколько-нибудь организованной и влиятельной оппозиции, что серьезно облегчило реализацию программы жестких рыночных реформ.

Правовой основой неолиберальной модернизации стала серия законов и декретов, в сумме означавших реформу аргентинского государства и установивших новые правила взаимодействия основных экономических агентов. Как и несколькими десятилетиями ранее, инициатором перемен выступила государственная власть – правительство перонистов («менемистов»), перевернувших страницу своей идейно-политической биографии и вставших на позиции рыночных реформаторов. Роль главных агентов модернизации сыграли ТНК и ТНБ, а также ассоциированные с ними крупные местные бизнес-структуры. Упор Буэнос-Айреса на привлечение иностранного капитала, включая чисто спекулятивный, – это то, что сделало его особенно уязвимым перед внешними шоками. В терминах финансовой либерализации Аргентина стала одной из самых открытых экономик мира.

Перонистские лидеры во главе с К. Менемом провели форсированный демонтаж госсектора и открыли национальное хозяйство международной конкуренции, к которой местные предприниматели не были готовы. Тем не менее неолиберальная философия была принята аргентинским истеблишментом и легла в основание структурных реформ, охвативших некоторые формальные и неформальные институты, которые традиционно составляли «аргентинскую модель» развития. Вопрос в том, в какой степени неолиберальные преобразования подвергли эрозии традиционные институты и заложили основу новой институциональной структуры. Реформы носили четкую направленность на сужение прямой социальной ответственности государства, что открыто противоречило аргентинской традиции, сложившейся во времена правления перонистов и в основных чертах сохранившейся до начала 90-х гг. прошлого века. Сказанное отнюдь не отменяет того факта, что неолиберальные реформы рывком продвинули вперед инновационный тренд, формировавшийся в сельском хозяйстве в предшествующий период, но не получавший развития в силу отсутствия необходимых институциональных условий. К началу нынешнего столетия в Аргентине утвердилась открытая экономическая система, включающая в себя хотя и несовершенные, но функционирующие рыночные институты. Благодаря неолиберальной модернизации произошла «зачистка» аргентинского экономического пространства. В этом, надо полагать, и состояла историческая миссия неолиберального проекта.