Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Чрезвычайные экономические обстоятельства, в которых в период рецессии, а затем кризиса оказалась значительная часть аргентинского общества, и неспособность властных структур решить их материальные проблемы заставили миллионы обездоленных аргентинцев изыскивать любые способы самосохранения. В частности, приспособление населения к жесткому режиму выживания в условиях кризиса проявилось в резком увеличении числа так называемых «картонерос» — собирателей картона и бумаги (выражаясь нашим языком – макулатуры), которые десятками тысяч ежедневно приезжали в столицу из бедных районов Большого Буэнос-Айреса и вели «раскопки» в грудах городского мусора, выбирая то, что можно продать на утилизацию. Причем в числе «картонерос» все чаще встречались представители среднего класса.

Изменения в условиях жизни большинства аргентинцев обусловили быстрое распространение и такого феномена, как движение пикетчиков («пикетерос»). Следует заметить, что пикеты как форма социального протеста известны в Аргентине с начала XX в. Тогда их организаторами выступали анархисты и социалисты, превратившие пикетирование в одну из популярных форм борьбы рабочего класса. Современный этап развития борьбы «пикетерос» берет начало в июне 1996 г., когда сотни уволенных рабочих нефтяной компании ЯПФ заблокировали национальную автостраду № 22, протестуя против закрытия их предприятия. В последующие годы практика пикетирования (причем не только дорог, но и промышленных предприятий, банков, магазинов, общественных и государственных учреждений) нарастала, как снежный ком: в 1998 г. – 51 пикет, в 1999 г. – 252, в 2000 г. – 514, в 2001 г. – 1383, в 2002 г. – 1609 пикетов. В июле 2001 г. прошла Первая национальная ассамблея пикетчиков , продемонстрировавшая их стремление к координации действии в масштабах страны. «Пикетерос» превратились в реальную общественную силу, выставлявшую условия государственной власти и нередко добивавшуюся удовлетворения своих требований.

Правительства Э. Дуальде и Н. Киршнера долгое время не располагали достаточными возможностями для решительного подавления «пикетерос», даже когда имели место очевидные нарушения закона и происходили кровавые столкновения с силами правопорядка. Розовый дом предпочитал занимать выжидательную позицию, не отказываясь от контактов с лидерами пикетчиков и явно рассчитывая, что постепенное улучшение экономического положения снизит накал страстей и движение «пикетерос» пойдет на убыль. Неудивительно, что такая позиция властей являлась объектом критики как со стороны значительной части истеблишмента (в том числе и в перонистской партии), так и в ряде ведущих средств массовой информации. В частности, на страницах крупнейшей в стране газеты «Кларин» Н. Киршнеру постоянно бросали упреки в бездеятельности перед лицом беспорядков, провоцируемых пикетчиками.

Еще одно неординарное общественное явление (хорошо, впрочем, известное россиянам), получившее распространение в Аргентине в годы кризиса, – бартер, т. е. натуральный обмен. В начале текущего столетия аргентинская экономика вошла в состояние, которое в науке называют «ригидным». Это означает сочетание низкого платежеспособного спроса с высокими производственными издержками, следствием чего становится сокращение прямых денежных продаж и возникает необходимость применения специальных форм неденежных расчетов. Не имея наличных денег, тысячи аргентинцев в различных районах страны объединились в своего рода «супермаркеты бедных», где происходил прямой обмен одних товаров или услуг на другие. Впервые подобный «шопинг» появился в 1995 г. в одном из районов Большого Буэнос-Айреса, но «расцвет» бартера пришелся на 2001–2002 гг. К августу 2002 г. эта практика охватила до 6 млн человек, которые осуществляли свои обменные операции в 8 тыс. «бартерных клубов», разбросанных по всей стране345.

Некоторая часть доведенных кризисом до отчаяния людей прибегла к такому экстраординарному методу, как захват предприятий с целью не допустить их остановки. По состоянию на 2004 г. в Аргентине имелось порядка 200 контролируемых трудящимися компаний, чьи хозяева либо объявили себя банкротами, либо просто покинули свою собственность. Рабочие и служащие этих фирм отказались прекратить производство и взяли управление в свои руки. Вновь зазвучали уже почти забытые за время неолиберальных реформ слова: солидарность, самоуправление, социальная ответственность. В числе предприятий, занятых рабочими, были металлургические заводы и текстильные фабрики, типографии и транспортные фирмы, гостиницы и рестораны. В ряде случаев речь шла о сравнительно крупных производствах, известных всей стране. Например, «Аврора Грюндиг» (электроника), «Брукман» (одежда и текстиль), «Санон» (керамическая плитка)346.