Сборник статей - Путь в Европу

Правда, недавно Евросоюз предложил урезать дотации немецким производителям, что, естественно, вызвало резкие протесты со стороны прежних руководителей кооперативов, ставших собственниками этих предприятий. Они требуют сохранения дотаций ЕС или, в крайнем случае, компенсаций со стороны нашего федерального правительства. Война за деньги развернулась нешуточная…

Игорь Клямкин: Вы рассказали, каким образом «красные бароны» становились управляющими. А как они превращались во владельцев земли и предприятий?

Клаус Шредер: Чаще всего они скупали у рядовых совладельцев их доли собственности за мизерную плату. «Красные бароны» не всегда являются единственными владельцами бывших кооперативов, но они владеют значительной частью собственности, достаточной для контроля над предприятием.

Лилия Шевцова: Теперь давайте вернемся к упомянутым вами пенсиям. Каков их размер в Восточной Германии? Они такие же, как в Западной?

Клаус Шредер: Средняя пенсия у мужчин в восточных землях 1100—1200 евро, у женщин – 800—900 евро. В Западной Германии она несколько меньше – у мужчин на 50 евро, у женщин – примерно на 200. Правда, зарплаты больше на западе, ее средний размер колеблется там, в зависимости от отраслей, от 2500 до 3000 евро, между тем как на востоке она на 10—15% меньше.

Лилия Шевцова: Но почему на востоке пенсии больше? К тому же у женщин – намного больше…

Клаус Шредер: Я уже говорил, что в ФРГ женщины после рождения детей надолго прерывали свою трудовую деятельность или прекращали ее. Поэтому у них меньше трудовой стаж, что и сказывается на размере пенсий. В ГДР женщины могли выходить на работу чуть ли не сразу после родов, потому что там была очень развита система яслей и детских садов. К тому же в ФРГ отдавать младенцев в ясли было не очень-то принято. Считалось, что по меньшей мере первые три года ребенок должен находиться с матерью.

Лилия Шевцова: Как выглядит уровень жизни в целом в разных частях Германии?

Клаус Шредер: Уже к 1995 году уровень благосостояния на немецком востоке достиг 90% того, который был на западе. Это значит, что за пять лет после объединения он увеличился примерно настолько же, насколько в Западной Германии за предшествовавшие четверть века.

Игорь Клямкин: Своего рода социально-экономическое чудо. Правда, искусственное. Во что же обошлось оно Западной Германии и ее экономике?

Клаус Шредер:

Соблюдение обязательств, принятых федеральным правительством ради воссоединения Германии, с 1989 по 2007 год уже обошлось бюджету в 1,8 триллиона евро. Это значит, что ежегодная плата за это воссоединение составляет 100 миллиардов. Или, что то же самое, 4% ВВП.

Понятно, что Германия, став чемпионом мира по уровню социальных расходов, которые составляют у нас 50% ВВП (в идущей на втором месте Швеции – 35%), обеспечить высокие темпы экономического роста оказалась не в состоянии. К тому же никакие дополнительные налоги эти расходы покрыть не могли. Приходилось прибегать к заимствованиям за рубежом – за первые 15 лет после объединения внешний долг Германии увеличился вдвое.

Лилия Шевцова: Остается лишь выяснить, как ко всему этому относятся сами восточные немцы. В 1990-м большинство из них проголосовало за присоединение к ФРГ. Они хотели иметь западногерманскую марку, и они ее получили. Они хотели иметь уровень жизни как в ФРГ, и они его получили тоже. Надо полагать, они испытывают удовлетворение и считают свой выбор правильным?

Клаус Шредер:

Если бы было так! Люди обычно не ценят то, что получили задаром, не приложив для этого никаких усилий. Многие восточные немцы считают, что история воссоединения двух Германий – это история их потерь. Есть среди них даже такие, которые усматривают в объединении процесс колонизации восточных земель. О том, что за эту «колонизацию» заплачено столько, сколько во всей мировой истории ни один колонизатор никогда не платил, они предпочитают не задумываться.

Правда, в течение довольно длительного времени восточные немцы видели в объединении больше позитива, чем негатива. Однако в 2004—2005 годах настроения стали заметно меняться. Население Восточной Германии раскололось примерно пополам: одни по-прежнему считают, что они от объединения больше выиграли, чем проиграли, а другие – наоборот.

Лилия Шевцова: И чем вы объясняете такой сдвиг в настроениях?

Клаус Шредер:

Главная причина, конечно, в том, что перестало расти благосостояние. Тенденция к стагнации экономики сегодня наблюдается не только в восточных, но и в западных землях. Однако на востоке страны это воспринимается острее. И потому, что там изначально были завышенные ожидания, удовлетворение которых – столь же стремительное, сколь и искусственное – обусловило повышенную психологическую неготовность мириться с прекращением улучшений. И потому, что безработица там сохраняется на значительно более высоком уровне, чем на западе. И потому, что увеличивается дифференциация доходов и углубляется социальное расслоение. Недовольство этим нарастает и в западной части Германии, но в восточных землях оно нарастает быстрее, так как там социальные разрывы после десятилетий «социалистического равенства» вызывают более болезненную реакцию. А то, что оно было равенством в бедности большинства при привилегиях номенклатурного меньшинства, из памяти вытесняется.

Читать дальше