Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

В экономическом плане новый премьер-министр намеревался обеспечить развитие, следуя линии, предложенной экспертами времен позднего Горбачева, и произвел с этой целью масштабные кадровые перестановки. Выходец из советского Госплана Маслюков был назначен первым заместителем премьер-министра и получил в свое ведение общий контроль над экономикой. Ввели в состав правительства и вечного оппортуниста-реформатора Шохина – у него была репутация человека, умеющего «выбивать» из МВФ и Всемирного банка кредиты без обременительных условий. Удалось сохранить свой портфель министра финансов Задорнову, хотя былого влияния у него не осталось и в помине: после случившейся финансовой катастрофы все к нему относились с большим недоверием. Но он явно не хотел расставаться со своей министерской должностью и даже готов был работать сначала с Шохиным, а потом и с Маслюковым (тем более что и охотников возглавить Минфин тогда не было).

Дубинин подал в отставку с поста председателя Центрального банка 7 сентября. Алексашенко стал исполняющим обязанности, но и его дни в ЦБ были сочтены. Дубинин больше чем кто бы то ни было, даже больше, чем Кириенко, прочувствовал всю тяжесть ответственности и за сам кризис, и за приведшие к нему политические ошибки. Он говорил, что его в конце концов бросили все, даже те, кого он считал своими друзьями и соратниками. Он ощущал себя полностью подавленным. Хотя в каком-то смысле для него наступило облегчение. Помню, он сказал однажды, что работа у председателя российского ЦБ опасная, потому что все время приходится противостоять слишком влиятельным интересам. Если вспомнить, что его квартира была дважды обстреляна неизвестными (в 1996 и 1998 гг.), можно не сомневаться: он вряд ли сильно преувеличил.

Осенью ушли из ЦБ сначала Потемкин, потом Козлов [201] . Главу сводного экономического департамента Надежду

Иванову вывели из Совета директоров. Как следствие этих отставок, наиболее профессионально подготовленным учреждением в разработке экономической политики стало Министерство финансов во главе с Задорновым, Касьяновым, Игнатьевым и Вьюгиным.

Именно в этот критический момент 1 сентября в Москву прибыл Клинтон. Его визит планировался еще до кризиса, так что повестку дня ему составляли в последний момент. В ней остался один главный пункт: настоятельный призыв к России принять жесткие меры, положить конец экономическому хаосу и ни в коем случае не возвращаться к «не оправдавшей себя политике прошлого». В одном из выступлений Клинтон сказал: «Сегодняшний финансовый кризис не означает, что вам следует свернуть с пути к свободе и свободному рынку». В его призывах угадывался и такой мотив: если не измените политику, денег от нас больше не ждите. Впрочем, в то время у Клинтона наверняка хватало других забот, поскольку ему реально грозил импичмент из-за скандала с Моникой Левински и обвинений в даче ложных показаний под присягой.

Беспокойство МВФ по поводу возможного распространения российского кризиса за пределы страны оказалось оправданным [202] . В сентябре – начале октября на крупнейших финансовых рынках мира появились признаки растущих опасений относительно уровня ликвидности и надежности контрагентов. Ключевым событием в этот период стали сообщения сначала о проблемах, а затем о приближающемся банкротстве самого мощного американского хедж-фонда – Long-Term Capital Management (LTCM), открывавшего по всему миру огромные позиции на заемные средства и тесно работавшего с широким кругом финансовых институтов США и Европы.

23 сентября было объявлено, что LTCM удалось избежать банкротства – на помощь пришла группа частных инвестбанков, организованная при содействии Федерального резервного банка Нью-Йорка. Однако нестабильность на рынках только усилилась: инвесторы закрывали открытые ранее позиции и выражали все больше беспокойства относительно того, насколько остальные финансовые институты затронуты кризисом и не придется ли им распродавать активы по бросовым ценам на неликвидных рынках. Результатом этих событий стал рост рыночной волатильности и возникновение дисбалансов в ценообразовании торгуемых активов.

Все эти события ясно продемонстрировали глобальную тенденцию в поведении инвесторов: они закрывали позиции, сокращая их обеспечение за счет привлеченных средств. Вызвана эта тенденция была повышенной нервозностью рынков и их возросшей осторожностью при оценке рисков, которые, в свою очередь, явились прямым следствием кризиса в России. Совет управляющих Федеральной резервной системы отреагировал на ситуацию тремя последовательными снижениями процентных ставок и тем самым показал, что денежные власти США готовы в случае необходимости обеспечивать нормальное функционирование рынков весьма решительными действиями. К середине октября финансовые рынки в значительной степени успокоились. Признаки, указывавшие на возможное уменьшение ликвидности и увеличение рисков, связанных с платежеспособностью участников, были большей частью устранены, и волатильность снизилась.