Коллектив авторов - Новая русская доктрина - Пора расправить крылья

Сам День народного единства полноценно «привьется», станет общенациональной смысловой точкой отсчета с того момента ближайшего этапа национального развития, когда новая система ценностей, отчетливо формулирующая сущности добра и зла, станет предметом общественной консолидации как естественного и исторически необходимого процесса.

Стихийное возникновение общественных движений, ищущих истоки общественных бедствий в чужеродных иноэтнических элементах, «заполонивших» русскую землю, можно рассматривать как проявление «болезни роста» национального самосознания. В то же время совершенно очевидно, что суррогатные образы зла формулируются в ситуации несформированности зрелого представления об общественном благе и общественном пороке, об источниках и поддерживающих системах тех сил, которые благоприятствуют нации или, напротив, тормозят ее развитие.

Между тем политические события, произошедшие во многом по воле случайности и скрывающие за собой неразличимые на первый взгляд экономические мотивы, могут играть роль «фактора прозрения», расставляющего по местам подлинные сущности добра и зла. Таким ситуационно случайным, хотя и стратегически закономерным, событием было разрушение памятника ветеранам Второй мировой войны на холме Тынисмяги в Таллине. Этот эпизод прочертил линию подлинного смыслового противостояния, не только придал очертания образу реального врага, уходящего в историю и затрагивающего память поколений, но и высветил характерные свойства международного окружения, его подлинное восприятие как собственной истории, так и России вне всякой зависимости от сущности ее общественно-политического устройства.

В тот момент, как России как нации, ее истории и исторической памяти ее семей был брошен смысловой вызов, восприятие образа зла, постижение сущности порока, наконец, представление об общественном позоре становится наглядным и содержательным. С этого момента общество и власть приобретают ценностную точку отсчета – как для осознания уроков недавнего политического прошлого, так и для формулирования национального целеполагания на перспективу.

С того момента когда преднамеренное попрание образа русского солдата – освободителя от безусловного мирового зла одобряется мировыми авторитетами, навязывающими миру «ценности демократии», зловещая роль этих мировых авторитетов в национальной катастрофе конца XX века становится очевидной, а проводники влияния этих ценностей, якобы преследующие приоритеты общемирового блага, столь же бесспорно характеризуются и осознаются как неоспоримо враждебные, сеющие зло силы. К ним примыкают косвенные исполнители этой злой воли, маскирующиеся благопристойными вывесками защиты прав человека и даже борьбы с коррупцией. Предприниматели, покинувшие страну и позволившие себя использовать в качестве исполнителей этой воли, относятся к той же категории. Те же критерии в полной мере применимы к недобросовестным чиновникам, использующим свое служебное положения для лоббирования внешних интересов, представляющих угрозу для нации.

Оглядываясь назад в исторически оправданном гневе, власть и общество вправе применить самые жесткие оценочные критерии ко многим действующим лицам общественных, политических и экономических процессов от 90-х годов прошлого века до наших дней. Речь идет не только о коррупционерах, но в первую очередь о тех ответственных лицах, которые служили и отчасти служат до сих пор внешнему «хозяину», внедряя объективно выгодные ему, а не российскому обществу решения в области промышленной и военной политики, регионального развития, массового образования, медицинского и социального обслуживания. Эта оценка в первую очередь имеет не правовой, а нравственный аспект. Страна должна знать своих предателей, капитулянтов и двурушников, равно как и непосредственных паразитов. Это не повод для сведения счетов, а необходимое основание для выработки критериев отбора государственных служащих.

Еще недавно влиятельные лица российской экономической элиты ныне пытаются оправдать крупномасштабные налоговые преступления несовершенным законодательством 90-х годов. Однако правовые критерии не исчерпывают содержания ущерба обществу в тот период, когда государство по существу было заложником каприза горстки лиц, получивших в руки колоссальную долю национальных ресурсов и при этом проявивших откровенное и демонстративное безразличие к нужде и социальной беспомощности миллионов соотечественников.