Диана Койл - Секс, наркотики и экономика. Нетрадиционное введение в экономику

Что же это за кризис, при котором некоторые потребители делают сумасшедшие покупки, а токийские подростки тратят деньги на новую модную одежду через каждые несколько месяцев? Как мы увидим дальше, подобные «девочки-школьницы» могут рассказать о многом. Практически нет сомнений в том, что Япония пережила экономическую катастрофу. Уровень ВВП или национальный продукт страны в реальном выражении в 2000 г. был такой же, как и в 1991 г. По прогнозам МВФ, он должен был сократиться в 2001–2002 г. и, по расчётам, — снова в 2003 г. И это помимо двенадцати лет застоя второй по величине мировой экономики, чей рост мог бы составлять 2 % в год. Если сложить проценты за все эти годы, то получается, что экономика страны могла бы быть на 25 % больше, чем она есть в настоящий момент. Поскольку экономика Японии, несмотря на все проблемы, составляет 3,8 трлн. долл. (в пересчёте текущих иен в доллары по долгосрочному официальному курсу), то одна четвёртая часть совокупного продукта — это большая потеря. По сути, это экономика Италии.

В то же время уровень безработицы в Японии достиг послевоенных показателей. Хотя, по сравнению с американскими, а тем более с европейскими стандартами, он довольно низок, рост безработицы положил конец надеждам японских рабочих на то, что на первом месте работы после окончания учёбы они останутся на всю жизнь (большинство японских женщин до сих пор оставляет работу после вступления в брак). Нет в Японии и системы пособий, которые бы смягчили удар безработицы; в прошлом она была не нужна.

Цены на протяжении нескольких лет — в сочетании с нулевым реальным ростом либо оставались неизменными, либо падали. Дефляция означает, что объём экономики, измеренный в текущих ценах, сокращается. В истории не было ни одного исключения из правила: экономика не растёт, если цены хотя бы немного не поднимаются, поэтому экономика Японии вряд ли восстановится, если не остановит понижение цен. Сокращение объёмов экономики не происходило ни в одной стране с 1930-х годов. Конечно, трудности, которые испытывает Япония, благодаря полувековому процветанию, не идут в сравнение с положением в США во времена Великой депрессии, но с макроэкономической точки зрения экономический кризис в Японии в 1990-х годах был таким же экстраординарным.

Экономисты осознали всю серьёзность ситуации только спустя много лет. После резкого подъёма в конце 1980-х годов многие страны в начале 1990-х годов пережили экономический спад, и считалось, что Япония страдает от того же «похмелья», что и все. Но в отличие от США и Великобритании, страна не начала восстанавливаться после спада. Экономический рост наблюдался только в течение 12 лет, но и это весьма скромное восстановление оказалось обманчивым. Более того, потребовалось много времени, чтобы экономисты поняли, что традиционные меры не работают. Повсюду, кроме Японии, в 1990-е годы было достигнуто согласие относительно того, как следует управлять национальной экономикой, чтобы добиться низкой и стабильной инфляции и стабильного роста: сочетание активного сальдо, или не слишком большого дефицита налоговых поступлений превосходит расходы государственного бюджета с установлением центральным банком процентных ставок для сохранения низкой инфляции. Хотя эта методика не везде работала хорошо, согласие между экономистами в понимании работы макроэкономики и правильных мер удивляло.

Ещё боле удивительным стало наблюдавшееся в 1980-е годы жестокое интеллектуальное столкновение между монетаристской и кейнсианской теориями. Говоря в нескольких словах, кейнсианцы это последователи знаменитого английского экономиста Джона Майнрада Кейнса, которые верили в возможность правительства управлять экономикой в ходе бизнес-цикла либо с помощью кредитно-денежной политики (поднимая и опуская процентные ставки), либо с помощью налогово-бюджетной политики (корректируя уровень налогов и государственных расходов). Эту тактику называли управлением спросом, потому что она могла увеличить или сократить совокупный спрос.

Монетаристы говорили о том, что даже если эти меры и работают в краткосрочной перспективе, они не смогут повлиять на экономический продукт в долгосрочной перспективе, потому что он определяется возможностью экономики производить товары и услуги или — совокупным предложением. Пытаясь ускорить рост с помощью увеличения спроса, правительство добьётся только повышения цен.

Детали спора, которые казались важными тогда, теперь не имеют никакого значения. Важно только то, что в вопросе о том, можно ли в течение короткого периода управлять уровнем спроса в экономике, победили монетаристы. Попытки сделать это, которые иногда называют «регулированием», оказывают на ожидания и поведение людей воздействие, совершенно противоположное первоначальным замыслам. Некоторые правительства были настолько в восторге от теории монетаристов, что совершили огромную ошибку, применив её на практике. (Например, миссис Тэтчер ввергла Великобританию в кризис, поглотивший пятую часть обрабатывающей промышленности всей страны, потому что слепо следовала принципам денежной экспансии. Её одновременное прекращение регулирования правил банковского кредитования (дерегулирование) служит примером того, насколько жёсткой или гибкой бывает политика). Однако после этих первых экспериментов появилась «облегчённая» версия монетаризма, принёсшая в 1990-е годы гораздо более успешные экономические результаты, чем те, что были достигнуты за предыдущие 25 лет.