«Адам Смит» - Биржа — Игра на деньги

В 1962 году рынок двинулся вниз, и Гарри продал кое-какие акции, но не слишком много. Да и как он мог распродавать их, ведь они были связаны со всей его славой! А потом жирные прибыли этих маленьких компаний стали таять в конкурентной борьбе. К тому же возникли и прочие проблемы. Оказалось, что недостаточно изобрести симпатичную штуковину. Этой штуковине еще нужно дать правильную цену, обеспечить правильный маркетинг, быть готовым ко всем ямам и колдобинам на дороге, а инженеры, сидевшие с симпатичными штуковинами на коленях в квартире Гарри, во всем этом ни черта не понимали. Рыночный спрос на его акции резко сократился, а самое небольшое давление тут же показало, сколько воздуха содержится в их далекой от реальности цене. Часть айсберга, принадлежавшая Гарри, растаяла до самой поверхности воды с такой скоростью, что все происходящее казалось сном. Банки тут же распродали то, что могли, оставив выручку себе. Гарри остался с нулем долларов в кармане и акциями нескольких маленьких компаний, которые только-только народились, отчего их акции никому нельзя было продать.

Гарри сидел и смотрел на текст своей знаменитой речи о славных шестидесятых. Сегодня, понятное дело, специальные устройства вносят все записи обо всех счетах, а читающие машины — оптические сканеры — читают их, и компьютеры проектируются с помощью других компьютеров, точь-в-точь как Гарри и говорил, но никого это не заботит. Людей заботит лишь то, пойдут ли их акции вверх, чтобы они могли отправить детей в приличную школу, а старушку-маму в приличный дом престарелых.

Какой-то психиатр купил его «роллс-ройс». Интересно, что, когда Гарри дал объявление, желающих купить было четверо, — и все четверо были психиатрами. Как хотите, так и понимайте. Мистер Бертрам из Майами купил яхту. Грек, которого позже посадили в Центральной Америке, квартиру, барселонские стулья и все прочее. Несколько галерей увезли картины. Стюардессы упорхнули, как стайка певчих птичек, напуганная треском ломающейся ветки, чтобы приземлиться где-то в другом месте. Для того, чтобы запустить свои компании, Гарри пришлось оставить работу, так что работы теперь у него не было, а в условиях падающего рынка все фирмы проводили сокращения. В общем, все выглядело, как на четвертой или пятой гравюре хогартовского цикла «Дорога на Тибурнскую виселицу».

А потом, в 1963 году, позвонил один из его друзей-инженеров. Штуковина, которую они разработали, понравилась компании «Контрол Дейта», которая теперь обменивала их акции на свои. Так у Гарри появились новые игорные фишки. Слух о том, что Гарри возвращается в игру, прокатился, но прежняя магия уже исчезла, да к тому же всеобщий бум гудел, как мощная топка, вложенные деньги можно было удвоить на доброй старой «Дженерал Моторз». Гарри осторожно втискивался в игру, а когда стоял уже чуточку свободнее, то снова отправился в банки, и банки приняли блудного сына.

«Время бежит, — говорил Гарри. — Скоро мне стукнет сорок Надо делать то, что ты должен делать. Все профессионалы пользуются финансовыми рычагами. Это неизбежность, иначе ты кончишь как еще одна физиономия в толпе, некто, кто проработал на Стрит тридцать лет, видел рынок во всех его видах и приземлился на пенсии с накопленными ста двадцатью тысячами долларов. Зачем тогда вообще толкаться на Стрит?»

В этот раз Гарри жил в комнатушке на Вест-Сайд — в наказание за всю его прошлую роскошь. Он подрабатывал консультантом у кое-кого из своих прежних приятелей, и, когда он проверял разные отрасли промышленности, ему вдруг подумалось, что в один прекрасный день 90 процентов американских жилищ будут оснащены цветными телевизорами, в то время как на текущий момент их имело только 15 процентов населения. Так Гарри и оказался владельцем акций «Нейшнл Видео», «Зенита», «Адмирала» и «Моторолы», увеличив свой начальный вклад в четыре, пять, семь раз.

«Кто вернулся в игру с самым неповторимым успехом?» — спрашивал Гарри у своего калькулятора, и калькулятор отвечал: «$752 ООО». Воспоминания о том, как живется с миллионом долларов, снова забродили в крови, и однажды утром, когда Гарри впечатывал свое заклинание в калькулятор, — ом мане падме ом — калькулятор ответил: «$1125 ООО». Но Гарри продолжал напрягать силы и средства, пытаясь подняться на еще несколько пунктов и подстелить соломки на всякий случай, а тут-то и случился «Великий медвежий рынок». В один прекрасный августовский день Уолл-стрит оказалась на расстоянии двадцати четырех часов от тотальной и повальной паники, у банков вышли все деньги, и спроса не было даже на облигации, которые в нормальных условиях идут со скоростью трещотки на конвейере. И тогда мистер Гэвин, президент «Моторолы», пришел к финансовым аналитикам и сказал, что спрос есть, и что наступит день, когда каждый захочет цветной телевизор, но на текущий момент есть проблемы с прибылями. Паника с грохотом взорвалась, а все голодные молодые гончие, сидевшие на «результативных портфелях», впопыхах наступали на собственные развязавшиеся шнурки, стремясь вышвырнуть акции цветных телевизионщиков в мусоропровод раньше, чем комитет по инвестициям вспомнит, что когда-то они их купили.