«Адам Смит» - Биржа — Игра на деньги

Гном пошел поиграть в песочнице, а я задумался над его проповедью. Говорил он, конечно, со своей гномьей колокольни. Но должна же быть и другая точка зрения на проблему! Что со всеми этими компаниями, которые за границей принадлежат нам? Если французы вдруг начнут отбиваться от рук, мы можем напомнить им, что заводы «Симка» принадлежат нам, во всяком случае, «Крайслеру». А что насчет всех этих высокообразованных джентльменов из «Группы Десяти», МВФ, 216 экономистов, работающих над этой проблемой в Казначействе, и так далее? Ни одно правительство, даже французское, не захочет взрывать финансовую ядерную бомбу. А правительства в наши дни весят больше, чем все спекулянты вместе взятые.

Но… Действительно ли больше? Тогда каким же образом спекулянты в прошлом году высосали больше золота, чем все ведущие страны мира?

Чтобы хоть немного взбодриться, я позвонил в офис, полный ковбоев, которые развлекались тем, что торговали акциями друг с другом. Я сообщил им, что нам с биржей лучше бы быть поосторожнее, потому что над ней нависла туча размером с ладошку, а транзисторные приемники, украденные у наших солдат, превращаются в Лондоне в золотые слитки, которые на пакистанских самолетах везут потом прямиком в Пекин. Мой друг Чарли сказал, что я свихнулся.

— Приезжай лучше сюда, — сказал он. — Мы вчера прикупили акции, которые уже сегодня подскочили на двадцать пять процентов. Купи маленько для себя, вот тебе и полегчает. Послушай музыку. Слови кайф.

— Я тебе только что объяснил, что надвигается золотовалютный кризис, — сказал я. — У меня информация из первых рук, от действительного члена Гельдарбайтсгешрай Номер Одиннадцать. Он же теннисный мальчик из обслуги Уильяма Макчесни Мартина.

— Да плюнь ты на это, — сказал Чарли. — Эти золотые жуки существовали вечно. А у биржи пороху еще хватит. Кто вообще хоть что-то понимает в золоте? И на кой ляд тревожиться о том, чего не понимаешь?

Очень откровенный и неглупый тип этот Гном из Цюриха. Время от времени я с ним контактирую. С момента того разговора с Шомом, о котором вы только что читали, произошли кое-какие события. Государства мира действительно собрались и набросали проект международной валюты в рамках МВФ. Если этот проект утвердят все парламенты и конгрессы, то для каждой страны будут установлены права заимствования — пропорционально взносу, который данная страна сделала в этот квазимеждународный банк. Это должно стимулировать страны мира к сотрудничеству, потому что вместе они весят все-таки больше, чем спекулянты или бизнесмены, которые хеджируют себя от проблем с валютой.

Но специальные права заимствования — это лишь уловка, призванная выиграть время для решения реальных проблем. А проблемы эти все там же. Реальная международная валюта — доллар — до сих пор пребывает в дефиците торгового баланса. Кризис углубляется. Девальвация фунта стерлингов в 1967 году открыла перед нами новые мрачные горизонты. Если нами будут управлять достаточно безголово, мы можем дожить до такого момента, когда американцам будет запрещено вывозить из страны более $100.

Кроме того, проблема эта универсальна. Сейчас на правительства возложена ответственность за благосостояние их народов. А желания людей легко опережают их способность платить за реализацию этих желаний, и никто еще не научился добывать деньги для этого из воздуха. Это значит, что если у правительств есть выбор между стремлением обеспечить полную занятость и желанием защитить национальную валюту, они почти всегда предпочтут увеличение числа рабочих мест крепости собственной валюты. Валюта не участвует в выборах. В нашей с вами стране Акт 1946 года о Полной Занятости показывает это со всей наглядностью. Правительства преданы идее полной занятости. Если для достижения этой цели им приходится без перерыва закачивать деньги в экономику, они это делают, а если деньги кончаются, они печатают деньги. Инфляция в долгосрочной перспективе — это политика, пусть и не всегда выраженная на бумаге, каждой страны в мире.

Желания людей — вещь благородная, а против увеличения числа рабочих мест никто ничего не имеет. Иное дело, что места эти чаще всего создаются не за счет производительности, а за счет национальной валюты. Правительства очень быстро начинают понимать полезность дефицита. Для них удобно пользоваться рекомендациями экономистов-кейнсианцев, ратующих за то, чтобы во время экономических спадов расходовать как можно больше денег. Но даже в этом уравнении обнаруживаются проблемы, поскольку при всей широте статистики и при всех скоростях компьютеров такая экономика все равно неточна, и центральное правительство рискует нажать не тот рычаг не в тот момент времени. Гораздо менее удобным оказывается подсыпать зерно в зернохранилище в течение «тучных» лет. Ведь деньги всегда можно пустить на что-то еще, если взять только удобную часть теории Кейнса, отказавшись от неудобной. И наша страна в этом плане всегда оказывалась самой изобретательной, основываясь на своем чувстве всемогущества и абсолютной компетентности. («Времена воинствующего духа, — сказал мистер Джонсон из Бостона, — есть времена ирреальности».)