«Адам Смит» - Суперденьги. Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях

( Возгласы недовольства. Класс начинает скандировать: «А или Б, А или Б» .)

Еще несколько студентов предлагают свое мнение, причем все они пытаются хеджироваться, пытаясь достичь и прибылей, и социальных целей.

Третий студент : Я покупаю «загрязнителя». ( Аплодисменты, потом отдельные недовольные голоса .) В обязанности менеджера фонда не входит принятие социальных решений, и не его задача проводить различие между компаниями на основании собственных представлений о том, что такое социальные цели. Это опасная игра. Если мы хотим бороться с загрязнением, так пусть общество проголосует за это, пусть будет консенсус. Сомневаюсь, что потребители действительно готовы платить за всю эту экологию. Нельзя требовать от организаций, чей ключевой принцип прибыль, субсидирования общества в целом.

Студент-радикал (конечно, он радикален только по меркам этой стороны реки, что означает: он чисто выбрит, но при этом в цветной рубашке и в галстуке, который шире тех, что носили в 1955 г.): Может быть, в этом и заключается проблема. В этой школе все подчинено целям компаний, а их цель — максимальная прибыль.

Мы спрашиваем Студента-радикала:

— А в чем заключаются цели компании, если не в максимизации прибыли?

Тишина в классе. Слышно, как шуршат бумаги. Эта идея, похоже, всех всерьез озадачила.

В чем заключаются цели компании, если не в максимизации прибыли?

Не поднимается ни одна рука. Слишком крутой вопрос. Мы задаем его снова. Молчание, шевеление, иногда из-под манжеты рубашки появляются часы, на которые поглядывают озадаченные студенты.

Студент-радикал : А знаете, в чем проблема? Проблема в том, как мы на все это смотрим. Нас волнует только право собственности.

На юридическом факультете, например, говорят о гражданских правах. Мы объективны, но, может быть, объективность — это уже перебор? Неужели наша единственная цель — объективно измерять то, что измеримо?

Вторым сигналом стала Резолюция. Как я уже сказал, это были эмоциональные времена. Школа бизнеса проголосовала за Резолюцию, а затем на правах рекламы опубликовала ее текст в Wall Street Journal . Резолюция требовала вывода американских войск из Юго-Восточной Азии, что, в общем-то, вполне обычно для студенческих призывов тех лет. Но это была Гарвардская школа бизнеса, прореспубликанская всегда и такая же в 1968 г., но более всего поражал язык Резолюции:

Мы осуждаем администрацию президента Никсона за ее представления о человечности [ ее представления о человечности? ] и американском обществе. Эта администрация:

1. Считает тревогу и беспорядок в обществе результатом влияния «бездельников» и «избалованных снобов».

2. Отказывается признать обоснованность сомнений в том, что темнокожие американцы и другие угнетенные группы могут добиться правосудия.

3. Не желает переориентироваться на трансформацию американского общества в соответствии с целями максимальной самореализации каждого человека и гармонии человечества и природы.

Гармонии человечества и природы?

Я спросил бывшего декана и председателя приемной комиссии насчет этой гармонии человечества и природы. Когда и как все это проникло в школу бизнеса?

— Не знаю, — сказал он. — Наверное, это значит, что они не собираются работать в Procter &Gamble и выпускать стиральные порошки, которые не растворяются полностью и загрязняют наши озера. Они вообще не хотят работать на большие компании — во всяком случае так они заявляют. Хотел бы я послушать, что они скажут через пару лет. Большие компании, как они уверяют, относятся к ним как к неодушевленным предметам. В 1950-е гг. здешние ребята мечтали добраться до верхнего эшелона Procter &Gamble. В 1960-е все рвались в финансы.

— В прошлом году, — сказал я, — все мои студенты хотели сразу после выпуска работать в хедж-фондах. Они не желали слушать о зарплате даже в $20 000 в год, потому что собирались превратить $5 млн в $10 млн за год и получить свои 20 %. Я обычно приветствовал их так: «Доброе утро, жадные маленькие негодники».

— Ребята в 1950-е, — сказал бывший декан, — хотели управлять Большой компанией. А в 1960-е каждый хотел стать Дэнни Лафкином, сделать кучу денег к 40 годам и потом баллотироваться в сенат.

— А сейчас?

— А сейчас у них мозги набекрень. Я никогда не видел такого сумасшествия. Не думаю, что большие компании осознают, что происходит. Может быть, список Fortune 500 обойдется без выпускников Гарвардской школы бизнеса, но думаю, что либо одной, либо другой стороне придется пойти на компромисс.