Ильдар Аубакиров - Парад обреченных

Однако я чувствую, что просто его игнорировать – это не дело. И если я не пойму, что мне нужно сделать, то в какой-то момент, возможно очень скоро, он заставит меня отказаться как от ответственности за существование, так и от самого существования.

Ведь размазывающийся потолок перед глазами и вечное небытие – это так соблазнительно. Манит, зовет к себе, как теплая кровать, приглашает завернуться в теплое одеяло, не спеша потянуться, свернуться калачиком и заснуть. Навсегда.

Заскочив в небольшую забегаловку, чтобы перекусить, я вдруг увидел знакомое лицо.

Вечно улыбчивый, добрый парнишка с моего класса, уже порядком потрепанный жизнью, пил кофе в углу зала. Спешить мне было некуда, поэтому я, взяв поднос с заказанной едой, подошел к нему. Он, подняв глаза, обрадовано воскликнул:

– Неужели ты? Пять лет с последней встречи. Садись скорее!

Он суетливо стер крошки со стола, промокнул салфеткой маленькую лужицу пролитого кофе и пододвинул стул от соседнего столика. Я видел, что он был рад меня видеть, только смущала его вымученная улыбка.

Я присел, надкусил бургер и заинтересованно замер в ожидании. Сколько его помню, Он много говорил, но всегда интересно и по делу, поэтому не был надоедливым. А тут почему-то повисло неловкое молчание. Я решил взять на себя ответственность начала разговора, но в голову пришла только банальная фраза:

– А ты все тот же.

Это было не так. У него появилась седина на висках, он обзавелся морщинками и серым костюмом с немного помятым воротником. Не было больше симпатичного паренька с серьгой в ухе, в джинсовой импортной куртке, стучащего ночью в мое окно, чтобы попросить сигарет. Был глубоко загруженный работой и проблемами мужчина, такой же как я сам.

Он улыбнулся и спросил:

– Как ты?

– Живой. Ты откуда здесь? Я тут постоянно бываю, а встретил тебя впервые.

Он, что работает неподалеку, когда-то из-за переезда пришлось сменить привычное место. Сейчас трудится в небольшом мебельном магазине.

– Сегодня у главного день рождения, отпустил всех пораньше, устроил корпоратив по этому поводу. А я что? Я не люблю эти корпоративы, поэтому ушел.

Он и в школе не любил праздники. Мы усаживались на забор напротив окон, смотрели на мелькающие огоньки внутри, слушали музыку, пробивающуюся через открытые форточки. Там, в здании царили радость и веселье, а у нас было спокойствие.

– Здесь неплохо кормят, – перебил Костик мои мысли.

– Да, неплохо, – я снова принялся за остывающую еду.

– Как ты живешь теперь? – он смотрел на меня с неподдельным интересом.

«Никак» – хотелось ответить мне. Никак я не живу.

Он достал из кошелька потрепанное фото и протянул мне. На меня смотрели маленький мальчик с большими удивленными глазами и веснушчатая девочка чуть постарше. Ваня был копией отца, даже вечно торчащий хохолок на голове тот же. Катрин, скорее похожая на маму, открыто улыбалась на фотографии. Костик показал на нее пальцем:

– Видишь, без зуба, а все равно довольная.

Он задумчиво посмотрел в окно. Я боялся спросить, что произошло. «Была жена. И двое ребятишек», – пронеслось в голове. Воображение выстраивало нехорошие картинки. Вот почему он такой.. не такой. Он поймал мой вопросительный взгляд и продолжил:

– Я ушел. Пришлось. Давно их не видел.

Ну хоть все живы.

– Жена не пускает?

– Да нет, обстоятельства.

Он замолчал.

Я огляделся, пытаясь найти причину, чтобы сменить тему. На глаза мне попалась уличная кошка. Она, петляя между ногами прохожих, гордо и целенаправленно вышагивала по тротуару. Я привлек внимание Костика, кивнув на нее:

– Смотри какая. И ничто не остановит.

Он неожиданно оживился:

– Они все такие. Ты представляешь, я одну взял себе. Буквально вытащил из-под колес. Она, глупая, хотела дорогу перебежать, а там машины. Беременная, живот по земле волочится, когда ходит. Рыжая, как солнце…

И когда он рассказывал про свою кошку, что она утром будит его, осторожно касаясь лапкой щеки, что вечерами ложится на его колени, пока он работает в сети, что всегда просит, чтобы ее погладили, я вдруг понял, как он одинок. И как цепляется за меня, говоря все быстрее, чтобы я не успел сказать, что мне пора. Я слушал его и наблюдал, как у него подергивается щека, когда он замолкает, как он искренне улыбается, когда я смеюсь над его шуткой, как поглаживает ладонью затылок, когда задумывается. Я смотрел на него, а он все говорил и говорил.

– Слушай, тебе котенок не нужен? Она ж родит на днях. Я тебе клянусь, такой же рыжий будет.