Коллектив авторов - Антология современной израильской драматургии

Я не спорю, каждый живет своей жизнью. Один становится доктором, а другой декоратором. Главное, чтоб вы были довольны.

Мать: Госпожа Фелиция, я очень довольна своим сыном.

Фелиция: Вы упрямая женщина, госпожа Крум. Ладно, будь по вашему. Вы довольны сыном, сын доволен вами, а мне остается лишь вам всем завидовать. ( Пауза. ) Ничего? Никакого французского сырку? Швейцарского шоколада? Ну и ладно. Что-то я проголодалась. Пойду готовить обед. Будьте здоровы.

Мать: До свиданья.

Фелиция( уходя, самой себе ): Еще одну атаку старушка отразила. Вся наша жизнь – это отражение нападений. Справа навалилось вдовство, не успела отбиться, а слева уже нужда давит. Отразила? А тут квартплата, как черт из табакерки, подоспела! Отбилась, заплатила? – мэрия на тебя в атаку поперла… Отбилась и от мэрии?! А Фелиция уж тут как тут, поджидает тебя. От всех отбилась, всех пораскидала? Что ж, отправляйся в постель и попробуй побороть длинную пустую черную ночь…

Дом Крума. В комнате мать. Входит Крум.

Крум: Мама? Ты почему не спишь? ( Пауза. ) Тебе нехорошо? Мама? Что ты молчишь?

Мать: Давит.

Крум: Что давит? Сердце? Что у тебя болит? Почему ты не отвечаешь?

Мать: Давит.

Крум: Позвать доктора? У меня тоже иногда в груди давит. Пройдет.

Мать: Не у меня. «Мама, мама!» – будешь кричать у моей могилы.

Крум: Мама, я предупреждаю: я больной человек.

Мать: У тебя будет много лет для раскаяния.

Крум: Я сдохну, мама. Я тебя предостерег – я сдохну.

Мать: Кто из нас двоих старуха? Я. Я и умру. Я старуха. Я умру раньше.

Крум: Хорошо. Я женюсь на Теруде. ( Пауза. ) Довольна теперь? Рада?

Мать: Рада.

Крум: Ты же хотела, чтобы я женился. О внуках мечтала.

Мать: Ты это делаешь для меня? Большое спасибо, но у меня есть телевизор, и этого достаточно.

Крум: Ты же хотела, чтоб я женился! Ты!

Мать: Чего ты разорался здесь среди ночи?!. У Теруды будешь кричать. Иди, иди к своей Теруде!

Крум: Тебе, как всегда, не угодишь.

Мать: А Теруде угодишь? У нее не давит? Вот и иди к Теруде.

Крум: Что у тебя есть против Теруды?

Мать: У меня? Против Теруды? Желаю вам всего хорошего.

Крум: Ну вот и иди спать.

Мать: Когда я захочу спать, тогда и пойду. Тебе лучше всего, когда я сплю. Ничего не вижу. Ничего не спрашиваю. Только носом чуточку посапываю в небеса.

Крум: Когда ты спишь – я невиновен, а когда бодрствуешь – виноват.

Мать: А вот когда умру, ты услышишь приговор.

Крум: О господи!.. Какая пустота, какая пошлая глупость!.. Я арестант в камере безвкусицы… Во рту пресно, в обескровленных сосудах вакуум, перед глазами пустота. Пустота. Пустота.

Дом Тугати. Вечер. Тугати в комнате. Входит Дупа.

Дупа: Помнишь?

Тугати: Я думал, что ты больше не придешь и… в душé закончил эту историю. Присаживайся.

Дупа садится. Пауза.

Дупа: Тебе нужны объяснения?

Тугати: Нет. Но есть кое-что, что я обязан сказать: мои нервы не годятся к испытанию неизвестностью.

Дупа: Я тебя понимаю. Но что я могу тебе сказать после такого короткого знакомства?

Тугати: Можно сформулировать вопрос и по-другому: не сможешь ли ты привести какую-либо аргументированную причину, объясняющую твое нежелание выходить за меня замуж? ( Пауза. ) Ты слишком долго молчишь, а я тем временем гибну.

Дупа( самой себе ): Господи, не дай этому человеку так быстро мне опротиветь. Ты, не наделивший меня множеством причин для радости, но подаривший саму радость, не вызывай к нему отвращения. Сделай так, чтобы его слабость нашла в моем сердце жалость. Дай его уродству тронуть мое сердце.

Тугати пытается погладить ее по лицу. Она отшатывается.

Тугати: Почему?

Дупа: Не смотри. Глаза могут быть безжалостнее пальцев.

Тугати, отвернувшись, гладит ее по лицу.

Тугати: Вот только если ты когда-нибудь захочешь… поцеловаться, нам придется быть лицом к лицу. ( Дупа протягивает руку к его лицу. ) Я не побрился. Сегодня вечером я не ждал женщины.

Дупа: Мой ответ: да.

Тугати( резко поворачивается к ней ): Я абсолютно уверен, что я человек слабый и больной, что я ем и дышу, заставляя себя и напрягаясь изо всех сил, и что никогда мне не будет места среди здоровых. Я абсолютно уверен, что меня надо щадить и понимать, не кричать на меня, не пугать меня, не поднимать на меня руку и никогда и ничего от меня не требовать. Я абсолютно уверен, что если мне дадут покой, но покой абсолютный, то тогда, может быть, мне и удастся прожить месяца три-четыре, максимум полгода, прежде чем я угасну. В твоих руках. Какая жалость. ( Дупа смеется. ) Ну вот. Ты уже смеешься надо мной.