Инга Могилевская - Петля. Тoм 1

– Пабло, высади меня здесь, – говорю я шоферу, указывая в сторону площади.

– Но Сеньор Ньетто велел отвезти Вас до…

– Не волнуйся. Я сама дойду до фабрики Мистера Грауза. Но сначала хочу немного прогуляться по городу. Все-таки я восемь лет не была здесь. Мне нужно освоиться, осмотреться, попривыкнуть, – я достаю из кармана купюру, протягиваю ее Пабло, – На, сходи пока куда-нибудь, отдохни.

– Вы что, Сеньорита! Ваш отец голову мне оторвет, если узнает…

– Он ничего не узнает, поверь. Ты подъезжай за мной к фабрике часам к пяти, я буду тебя ждать там.

Пабло медлит. Недовольно скорчив губы, он все-таки останавливает машину, но наотрез отказывается от предложенных денег, протестующе размахивая ладонями… Можно подумать, что я тычу ему в лицо протухшую рыбу… Испуганно бормочет что-то невнятное, вроде: «Нет, пожалуйста, не надо! Сеньор итак очень щедр…»

– Ладно, как хочешь, – растерянно пожав плечами, я убираю деньги обратно.

– Сеньорита Мадлен, только, пожалуйста, будьте осторожны. Тут Вам не Штаты – полно воришек и прочих мерзавцев. Не разговаривайте ни с кем и не ходите по безлюдным улицам.

Выдавливаю снисходительную улыбку:

– Пабло, я понимаю, что это не Штаты. Но и мне уже не пятнадцать. Со мной ничего не случится. Вернешь меня вечером к отцу в целости и сохранности.

«Вернешь меня в целости и сохранности» – когда я произносила это, я, действительно так думала. Да и кто бы мог подумать, что будет иначе?

Выбравшись из машины, я решительным шагом двинулась к растянувшимся по всей площади торговым развалам.

Если вся страна казалась мне тогда сплошным хаосом, то этот бедняцкий рынок на окраине города уж точно был его эпицентром. На относительно небольшой территории, напичканной лавками и прилавками, торговали, чем попало и как попало. Плотные ряды, забитые толпами местных жителей и густая, непродыхаемая вонь, рождали в моем разнеженном чистоплюйской средой сознании ассоциацию с разлагающейся падалью, кишащей личинками мух. Усилием воли я подавила начинающийся приступ тошноты и, стараясь дышать ртом и как можно меньше, отважно погрузилась в эту чуждую мне атмосферу.

Ассортимент товара, представленный на этом рынке, был достаточно широк, но настолько… необычен, что в большинстве случаев я даже не знала, что это и для чего. Скорее всего, рынок был в основном продуктовым, но лежащие на прилавках «продукты» не только не выглядели съедобными, но и делали невыносимой саму мысль о приеме пищи… «Наверное так местные бедняки справляются с голодом» – тогда подумала я, – «посмотрят на все на это, вдохнут «аромат» и готово».

Невольно задержалась у одной лавки, где молоденькая приятная девушка торговала чем-то тушеным. Причем это «что-то тушеное» по внешнему виду подозрительно напоминало языки… Да – да, обычные человеческие языки, вынутые из колбы с формалином какого-нибудь медицинского учреждения и теперь плавающие вздутыми белесыми мешками в густой тиноподобой подливке. Девушка заметила мой интерес к товару и радостно защебетала:

– Покупай! Отдам недорого! Очень свежее!

– А что это? – спросила я.

– Как, что? Хокон.

– Простите, а из чего приготовлен?

– Как, из чего? Из курицы, конечно.

Ее пояснение немного меня успокоило, хотя аппетита так и не вызвало.

– Хорошо. Мне сначала показалось, что это « Ri winaq aq ’ », – кажется, как-то так пришедшая мне на ум ассоциация произносилась на одном из местных диалектов, и почему-то мне захотелось все-таки попробовать прикинуться «своей» перед этой симпатичной юной индианкой. Тут же подумала, что такое замечание в адрес ее стряпни могло прозвучать обидно, но…

– Нет, что ты! Это просто хокон, – простодушно и вовсе не обижено засмеялась девушка.

– Thanks God, – буркнула я себе под нос, теперь уже по-английски.

– А то, что ты ищешь, продается чуть дальше, в пятом или шестом ряду, – с радостью сообщила она.

Настала моя очередь нервно усмехнуться. Конечно, я приняла это за шутку. Но шестое чувство настоятельно рекомендовало мне не ходить и не проверять достоверность ее слов. В противном случае я рисковала сильно разочароваться не только в национальных кулинарных изысках, но и в местном чувстве юмора.

Вместо этого я пошла по тому же ряду. К счастью, пощадив мое обоняние, дальше так называемая «продуктовая» часть заканчивалась, и перед моим удивленным взором предстали развалы, пестрящие национальной одеждой и предметами народного промысла. Это место вполне могло заменить этнографический музей – поработать немного над инфраструктурой, помыть все, почистить, и можно смело водить сюда на экскурсию туристов, жаждущих приобщиться к местному культурному колориту.