Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

В тот момент, когда актриса появилась в магазине, покупателей в нем не было. Поэтому скучающая продавщица – молодая симпатичная девушка – смотрелась в ручное зеркальце и поправляла, сбившуюся на глаза челку. При появлении Федоровой она бросила на нее косой взгляд и тут же… расплылась в широкой улыбке. Было видно, что она узнала нежданную посетительницу. С тех пор, как Зоя Федорова снялась в «Свадьбе в Малиновке», число ее поклонников в стране резко возросло – даже дети не давали ей прохода на улице.

– Здравствуйте, – произнесла девушка, пряча зеркальце в карман своего рабочего халатика.

Вежливо ответив на приветствие, гостья спросила:

– Могу ли я видеть вашего директора?

– Яна Карловича?

Федорова не знала имени человека, которого искала, поскольку те, кто давал ей это задание, объяснили его просто: прийти в магазин в точно назначенное время и встретиться с его директором. Она вообще не знала, кто это будет – мужчина или женщина. Поэтому, услышав от продавщицы, что ее директор – мужчина, Федорова мысленно поблагодарила бога за это – женщины обычно при ее виде начинали нести всякую чушь, и остановить их потом было трудно.

Указав посетительнице жестом на дверь в дальнем углу магазина, продавщица проводила ее взглядом, а после того, как та скрылась, бросилась к телефону, стоявшему на столике у окна. Ее буквально распирало от желание немедленно позвонить подруге и сообщить ей, что только что она своими собственными глазами видела саму Зою Федорову – знаменитую Гапусю из «Свадьбы в Малиновке».

Между тем Федорова, войдя в кабинет, застыла как вкопанная. За столом напротив нее сидел человек, лицо которого отпечаталось в ее памяти на всю жизнь. И несмотря на то, что с тех пор, как она его видела в последний раз, прошло уже более 35 лет, однако не узнать это лицо она не могла. Это был ее вербовщик – тот самый Ян Карлович, с которым судьба свела Зою в июне 1927 года в здании ГПУ на Лубянке. На протяжении десяти лет они встречались на разных конспиративных квартирах и в других укромных местах Москвы, а в 1937 году Ян Карлович внезапно исчез – сгинул в лагерях, как подумала тогда Зоя. А теперь оказывается, что он вовсе не сгинул, а вполне себе жив и здоров. И хотя годы не прошли для него бесследно – мужчина постарел и покрылся сединой, – однако взгляд его пронизывающих насквозь глаз был по-прежнему цепок.

– Что же вы встали, как вкопанная, Зоя Алексеевна? – широко улыбаясь и поднимаясь из-за стола навстречу гостье, спросил Ян Карлович. – Или не ожидали меня увидеть?

– Честно говоря, нет, – призналась Федорова.

– А я вот, как видите, выжил в той мясорубке. Впрочем, как и вы. Свой срок вы, кажется, во «Владимирке» отбывали?

– В ней самой, – окончательно придя в себя, ответила Зоя. – А вы где?

– Я на Колыме, дорогая моя. А освободился в пятьдесят пятом, вскоре после вас.

– А откуда вы знаете, когда я освободилась?

– Я многое о вас знаю, Зоя Алексеевна, – продолжал улыбаться Ян Карлович. – Вы же у нас фигура всей стране известная. А помните, какой вы были, когда мы встретились с вами в первый раз? Наивной и испуганной девчонкой.

– А вы этим и воспользовались, – не скрывая своего сарказма, произнесла Федорова.

– Не я, а мое ведомство, в котором я всего лишь винтик, – развел руками Ян Карлович.

И только после этого он подвинул к гостье стул и жестом предложил сесть. После чего заметил:

– К сожалению, угостить вас чаем с вашим любимым зефиром у меня не получится – нет ни того, ни другого.

– И слава богу – того зефира, который делали в нэпманской Москве, давно нет и в помине, – не двигаясь с места, ответила Федорова.

– Вы что же, даже не присядете? – удивился Ян Карлович.

– К сожалению, у меня нет времени. В восемь часов у меня еще один концерт, а время поджимает, – и гостья кивнула на настенные часы, которые показывали начало восьмого вечера.

– Ах, как жалко, – не скрывая досады, произнес хозяин кабинета. – Я-то думал, что после стольких лет разлуки нам будет что вспомнить.

– А я считаю, что вспоминать наше прошлое нам обоим не с руки.

– Ну почему же – мы столько для вас сделали.

– Лучше бы не делали – здоровее бы была.

– Зато не были бы столь знамениты. А это, согласитесь, не мало.

– Вы слишком много на себя берете – я бы и без вашей помощи вышла в люди. Короче, оставим этот бессмысленный спор. Вы приготовили список?

Услышав этот вопрос, Ян Карлович вернулся к своему столу, в котором открыл верхний ящик и извлек на свет запечатанный конверт. Он молча протянул его гостье. Зоя сунула конверт в свою изящную кожаную сумочку и, не попрощавшись, покинула кабинет.