Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

Грибанов попросил в министерстве культуры организовать эксклюзивную постановку балета „Жизель“, пригласив на нее посла, для того чтобы тот смог познакомиться с выдающимися деятелями советского кино. Кротков, назначенный распорядителем встречи, подготовил список приглашенных. Среди прочих там значилась „Лидия Хованская, переводчица“. Чтобы придать особый блеск этому вечеру, руководство КГБ пригласило на него нескольких балерин Большого театра, среди которых была знаменитая Майя Плисецкая.

Во время представления, которое проходило в одном из старинных зданий в Гнездниковском переулке, Лидия, как никогда восхитительная и благоухающая, сидела неподалеку от господина посла. Затем она присоединилась к Кроткову, чтобы помочь ему в качестве переводчицы в его беседе с госпожой Дежан.

Через три дня Кротков позвонил госпоже Дежан, чтобы пригласить ее на новую встречу. „В пятницу я организую ужин, – начал он. – Господин посол произвел большое впечатление на моих друзей, и вы бы оказали мне большую честь, если бы смогли убедить его прийти на этот вечер“.

Для проведения операции КГБ снял главный зал ресторана „Прага“ и выложил на угощение 900 рублей. Хотя вечер организовывался с единственной целью предоставить Лидии еще одну возможность попытаться соблазнить посла, Кунавин и Кротков попутно познакомили его с двумя другими „ласточками“: Надей Чередниченко и Ларисой (Лорой) Кронберг-Соболевской.

За полчаса до начала ужина Кунавин разместил своих людей по всему ресторану для наблюдения за ходом вечера и предотвращения любых неожиданностей. Лидия, Надя и Лора были восхитительны. Известный сценарист Георгий Мдивани, также работавший на КГБ, играл роль этакого бунтаря и весь вечер произносил за столом довольно дерзкие и насмешливые тосты в адрес социализма. Дежан вел себя как настоящий дипломат, а также как учтивый и искусный танцор. Ему настолько понравился вечер, что он решил пригласить всю компанию посетить посольство на следующей неделе.

Во время ужина в посольстве супруги Дежан показали себя такими хлебосольными хозяевами дома, что Кротков, Мдивани и три „ласточки“ чуть было не позабыли о своем задании. Испытывая самое искреннее удовлетворение от того, что они находятся среди русских людей, которых они считали своими самыми близкими друзьями, посол вместе со своей супругой показали гостям внутреннее убранство здания посольства, прекрасно обставленного старинной французской мебелью.

Спустя какое-то время Вера пригласила госпожу Дежан совершить небольшую поездку по стране. Кротков же тем временем позвонил послу. „Один старый друг моей семьи, грузинский художник Ладо Гудиашвили, организует свою выставку в Москве. В свое время он обучался во Франции и безумно полюбил вашу страну. Теперь это уже старый человек, и для него было бы очень важно, если бы вы смогли посетить его выставку в ближайшее воскресенье“.

Посол согласился и приехал на выставку в черном посольском „шевроле“, за рулем которого сидел водитель из КГБ. Там он присоединился к Кроткову и Лидии и с удовольствием принял предложение, чтобы она помогла ему в качестве переводчицы. Дежан высказал несколько хвалебных замечаний старому художнику, который в то время находился в немилости у властей, так как в его картинах, излишне романтичных, не хватало „социалистического реализма“.

В тот момент, когда Дежан уже собирался было покинуть выставку, Лидия попросила его проводить ее до дома и пригласила выпить с ней по чашечке кофе.

На следующее утро Кротков позвонил Кунавину. „Посол проводил Лидию до ее дома“.

Руководители КГБ совершенно не собирались использовать этот факт в качестве средства шантажа.

„Продолжайте укреплять отношения, но не будьте слишком назойливы“, – приказал Кунавин. Лидия постаралась в точности исполнить это указание. Во время официальных приемов, на которых число членов группы Кроткова становилось все больше и больше, она стремилась выглядеть достаточно любезной и почтительной по отношению к послу.

В мае 1958 года заговор против посла принял неожиданный для КГБ оборот. Советские разведчики в Париже предупредили, что вскоре генерал де Голль должен снова вернуться к власти. Руководители КГБ предполагали, что в таком случае Дежан, продолжая оставаться одним из приближенных генерала, неминуемо должен получить важный государственный пост. „Эта операция всегда имела для нас важное значение, – говорил Кунавин Кроткову. – Теперь ее значимость увеличилась в десятки раз“.