Елена Н. - Михаил Козаков - «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей

После поездки в Австрию по приглашению у нас появился видеомагнитофон, и тогда мы стали устраивать просмотры фильмов, которые привозил Роберт Де Ниро. Начиналось всё с того что я подавала ужин, а потом переводила фильм. Затем кулинарная программа была сокращена до чая, а потом были только просмотры – и для взрослых, и для детей. Я дошла до такой жизни, что переводила много раз с итальянского фильм «Ностальгия», после того как Олег Янковский дал мне монтажные листы.

В конце семидесятых Театр на Малой Бронной побывал на Эдинбургском фестивале. Когда театр вернулся в Москву, британский посол сэр Кёртис Кибл устроил прием. После нескольких рюмок виски Миша пообещал послу и его жене пригласить их в гости. Потом мы с Мишей разошлись, потом вновь сошлись, и обещание послу было забыто. После того как мы случайно встретились с сэром Кёртисом и леди Маргарет в поезде по дороге в Ялту, Миша свое обещание сдержал.

В тот вечер, когда посол с супругой были у нас в гостях, у нашего дома стояли две «Волги» с антеннами. Внимательные кэгэбешники услышали чтение стихов и писем Пушкина: Мишей – на русском и сэром Кёртисом – на английском и французском. Могу себе представить их разочарование.

5 сентября 1979 года

Дорогие Регина и Миша!

Чудный чайный сервиз, который вы нам подарили, слишком щедрый подарок. Мы будем вспоминать вас не только, когда будем пить из него чай, но и всякий раз, когда будем смотреть спектакли по русским пьесам в Лондоне. Может быть, в один прекрасный день Миша приедет сюда с театром… Мы очень рады, что с вами познакомились.

Уже живя в Америке, в конце девяностых, по дороге из Зальцбурга, где работала синхронным переводчиком на Зальцбургском семинаре, я навестила сэра Кёртиса и леди Маргарет в их доме под Лондоном.

Для моей книги «Жить и умереть на кухне», которая вышла на английском в 2004 году, Миша написал:

…Апофеозом нашей совместной жизни стало мое сорокалетие в 1974 году. Неуемная на выдумки Регина решила отметить мой юбилей балом-маскарадом. «Ты с ума сошла. Друзья у меня мои ровесники и старше. Какой дурак в октябре поедет через грязную холодную Москву в маскарадном костюме? Да и где мы устроим такой маскарад? У нас что, есть поместье или дворец?» Но если Регине что-то взбредет в голову, она, как правило, не отступит. Приглашенным было поставлено условие обмаскарадиться, иначе ни ногой на торжество. Для домашнего и неофициального юбилея с помощью нашей подруги Таты Земцовой нашли огромное мрачное помещение фабрики-кухни завода Ильича, бывшего Михельсона. Когда мой друг юности, актер Шура Ширвиндт явился на бал, наряженный в какой-то театральный костюм, он тут же сострил: «Ну где еще Козаков мог отметить свое сорокалетие? Конечно, там где Каплан стреляла в Ленина!»

Неуютный зал фабрики-кухни, благодаря стараниям наших друзей и Регины, был декорирован и преображен. Фотограф Валерий Плотников и его жена, мультипликатор Ирина Кассиль, устроили выставку из обложек разных журналов, от «Крокодила» до «Плейбоя», на которых присутствовал мой портрет.

Гости, человек пятьдесят с лишним, явились все как один в маскарадных костюмах. Наряженный Ясиром Арафатом Михаил Ульянов сидел за столом рядом с актером Григорием Лямпе, наряженным Моше Даяном. Литературовед и историк Николай Томашевский, в виде римского патриция, привел на цепи свою жену Катю, изображавшую рабыню-наложницу. Олег Табаков был ковбоем. Булат Окуджава в парике – одним из Битлов. Актер Театра Руставели и замечательный чтец Гурам Сагарадзе и его жена Таня Бухбиндер, оперный режиссер и педагог, прилетели из Тбилиси. Я был одет юным пионером, в шортах, белой рубашке с красным галстуком, с барабаном на веревке, висящим на шее, и горном в руках. Сама хозяйка нарядилась звездочетом в синей мантии и традиционном колпаке.

Константин Райкин и Валерий Фокин приготовили капустник. Вышли в узбекских халатах с бубнами, точно как представители союзных республик на кремлевских торжествах. Были выступления, песни, стихи и музыка. И, конечно же, сказочное угощение. Какое именно не помню, так как, во-первых, отвечал за культурную программу, а во-вторых, был тамадой. Занят был очень. А так как пионерам пить нельзя, на спиртное я стал налегать, когда гости начали расходиться.

У Союза кинематографистов был замечательный дом отдыха на Черном море в Пицунде, прямо на берегу, покрытом гладкой галькой и обрамленном реликтовым хвойным лесом. Единственное, что было плохо в доме отдыха, это питание. У ворот нашего заведения нередко можно было видеть «скорую помощь» – кинематографисты часто травились. Я сидела на балконе, печатала на пишущей машинке переводы и ела, готовя еду на привезенной электроплитке, благо в Пицунде был шикарный рынок. Ко мне периодически присоединялись Тимур и Инга Сухишвили. Для Миши поход в столовую был не поводом поесть, а возможностью побеседовать. Так что он три раза в день рисковал отравиться, чтобы эту возможность не упустить.