Александр Толкачёв - 17 писем А. Толкачёва к студентам

Когда-то ненавязчивая советская реклама скромно утверждала: «Книга – лучший подарок!». Утверждала справедливо, ибо купить нужную или просто хорошую книгу было практически невозможно. Поэтому многие интересные книги мы перепечатывали на машинке или переснимали и печатали на фотобумаге, перепечатывали с перепечатанного и переснимали с переснятого… Помнится, что «Роковые яйца» М. Булгакова я прочитал в конце 60-х в очень плохом машинописном варианте и был потрясён. Мне так захотелось поделиться своими впечатлениями, что я самостоятельно перепечатал произведение, заняв машинку у друзей-сценаристов. «Собачье сердце» и «Мастера и Маргариту» я впервые прочитал тоже в «самиздатовском» виде. А в середине 70-х я переснял на фотоплёнку один из томов «Архипелага ГУЛаг», тайком привезённый друзьями из Лондона.

В СССР был хронический дефицит товаров. Хорошая книга не была исключением. Поэтому некоторые «наши люди», коим удавалось побывать в «загранице», привозили оттуда не джинсы и другие шмотки, а книги, изданные у нас же. В любой стране можно было легко купить книги, о существовании которых мы даже не подозревали. Судя по всему, это было частью внешней политики Советского Союза – издавать небольшими тиражами книги не особо жалуемых нашими властями писателей и торговать ими в иных странах, чтобы заткнуть пасти всяким недоброжелателям и пасквилянтам, нагло клевещущим на нашу Родину злобными измышлениями об отсутствии свободы слова и печати в СССР. Я тоже привёз году в 86-м из Польши «духовную пищу» в виде нескольких томиков Цветаевой, Ахматовой и Гумилёва, сэкономив на суточных, т. е. на пище гастрономической. Болгария и Польша были, пожалуй, самыми доступными для «простого советского человека» странами. И хотя бытовало выражение «Курица – не птица, Польша – не заграница», необходимо было преодолеть массу всевозможных препон и пережить ряд унизительных процедур (в том числе – медицинских), чтобы попасть туда. Я уж не говорю, что необходимо было пройти самый настоящий экзамен, где серьёзные люди легко могли «зарубить» твою кандидатуру по политическим соображениям. Например, собираясь в лояльную Канаду на съёмки нескольких эпизодов киноэпопеи «Вкус хлеба», снимаемой, между прочим, по госзаказу, мы были вынуждены всерьёз изучать историю, географию и политический строй Канады и старались запомнить фамилию Первого секретаря ихней Коммунистической партии. В Канаду я так-таки и не попал (по экономическим соображениям), но опыт и ненужные знания остались.

Думаю, вам следует знать, что таможенники любой страны мгновенно узнавали прибывшего советского человека не столько по одежде, сколько по «советским» чемоданам, забитым консервами, копчёной колбасой и супами в пакетах. Иметь валюту ты никак не мог, обменять деньги тоже было нельзя, суточные, даваемые государством на прокорм, были откровенным плевком в морду, а привезти хоть какие-то сувениры хотелось. И – голь на выдумки хитра – наши люди варили яйца и пельмени кипятильником в раковинах умывальников, механики съёмочной аппаратуры жарили картошку в банках из-под плёнки, а костюмеры Большого (!) театра запекали мясо между двумя утюгами.

Вряд ли вы сможете понять, сколь унизительно было наше положение на Международном кинофестивале 1988-го года в Каире, когда на все 8 дней нашего пребывания нам выдали по 10 долларов США на нос, справедливо объяснив, что жрачка там халявная, а 10 долларов – щедрость государства на случай непредвиденных обстоятельств. Непредвиденные обстоятельства возникли сразу же. В понтярном пятизвёздочном отеле «Semiramis», где нас поселили, действительно был халявный «шведский стол» с невероятным выбором всевозможных острых и сладких блюд, но любая жидкость, спокойно стоящая на наших столах (за исключением единственной бесплатной чашки кофе иличая на завтрак), была нам недоступна. Десятидолларовая купюра, которая в Москве казалась мне чуть ли не пропуском в незнакомый мир, оказалась бумажкой, на которую я мог купить в отеле 4 бутылки пива или минеральной воды, или 4 же чашки кофе. Вышколенные арабы-стюарды внимательно следили за всеми вкушающими пищу и, стоило тебе поднять взгляд от тарелки, мгновенно возникали перед тобой со слащавой улыбкой и неприличным предложением открыть бутылочку пива или воды. Я возненавидел их гадкую угодливость, мерзкие неискренние улыбки и нескрываемое чувство превосходства над окружающими. И где только понабрали этих мерзких типов!? Замечательные кварцевые наручные часы-штамповка стоили столько же, сколько стоила бутылка отвратительного египетского пива, поэтому я улетел из Каира, так и не попробовав ихнее знаменитое пиво «Stella», но осчастливив друзей часами и очень дешёвыми сувенирными папирусами. Наши кураторы, отрывая от госбюджета по 10 долларов на представителей культуры, конечно же, не могли предположить, что нам захочется сходить, например, в великолепный Каирский музей или, скажем, в туалет, находящийся вне отеля. Так что, в тот раз из Каира я никаких книжек не привёз.