Мария Костюкович - Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей

Эта книга задумывалась для того, чтобы показать белорусское детское игровое кино другим – не расплывчатым и анонимным, каким его хранит память о детстве, а разнообразным и названным. Показать, какого множества тем оно коснулось, как много героев создало и как много авторов объединило, а главное, как от эпохи к эпохе оно менялось, отображая и метаморфозы детства в двадцатом и двадцать первом веках.

Вы узнаете его становление, расцвет и то, что случилось после расцвета. Увидите разные образы детства, созданные в разные кинематографические эпохи, узнаете, чем и почему они отличаются. Вспомните разные модели поведения, которые предлагал детям белорусский и советский кинематограф, создавая для них разных персонажей. Выявите закономерности, не упустите частностей и, углубившись в археологию белорусского детского кино, обратите внимание и на отдельные фильмы: их образный строй, драматургию, историю создания, которая часто проясняет некоторые их невнятные черты, а иногда оказывается интереснее фильмов (к счастью, случается такое редко). Вы не обойдете вниманием авторов – драматургов, режиссеров, кинооператоров, редакторов, актеров, художников-постановщиков и композиторов, и особенно тех, кто создал целые кинематографические эпохи. Проявится и контекст, в котором росло белорусское детское кино. Попробуем по фильмам распознать, какими представлениями о мире, детстве и детях жила в разное время детская культура, официальная и повседневная, чему учили детей, о чем с ними через фильмы говорили и каким языком, какие ценности взрослые прививали детям и что считали ценным сами дети. А главное, как менялось детство и представление о нем у разных поколений детей – и какие изменения считали нужным отображать в игровых фильмах.

Здесь мы рискуем вылететь в открытый космос и в нем заплутать, потому что границы детской культуры необозримы. Во всяком случае, они гораздо шире, чем границы этой книги, читательское терпение и мои научные возможности. И все же главные вещи, которые касаются белорусского кино, будут упомянуты.

Для удобства я буду держаться хронологии, начав с начала белорусского кино и двигаясь к его настоящему, но иногда буду отступать от нее, если этого потребует тема и образ детства, хронологии не повинующийся, ведь он наша главная цель.

Некоторые читатели усомнятся в правильности такого подхода и скажут, что для большого отрезка истории кино неверно говорить о кинематографе белорусском, или украинском, или российском, потому что был один на всех, большой советский кинематограф, а вести генеалогию белорусского кино исключительно от киностудии, создавшей фильм, наивно или спекулятивно. Таких читателей я переубеждать не стану, а только скажу, что присвоить историю советского кино я не пытаюсь. Кинематограф – феномен индустриальный и синтетический, невозможный вне финансово-производственной системы. На одном этапе развития кинематограф в Беларуси ограничивался одной-единственной киностудией «Беларусьфильм», элементом большой сети советской киноиндустрии и советского кинематографа. Язык и мировоззрение белорусского кинематографа сложились в репертуаре этой киностудии, в культурном и бюрократическом взаимодействии с другими элементами советской киноиндустрии, поэтому нет ничего страшного в том, чтобы взять фильмографию «Беларусьфильма» и восстановить по ней часть истории детского кино советского времени в доступном нам объеме: его часть, созданную на белорусской киностудии, которая обеспечивала культурную и профессиональную преемственность белорусского кино. К сожалению, у меня недостаточно материала, чтобы расширить исследование до масштабов всего советского детского кино, но такой задачи я и не ставлю. Тем не менее главные его черты будут описаны, и вы увидите, как занятно они иногда преломлялись в белорусских фильмах.

Некоторым читателям, вероятно, не хватит обзора, сопоставления белорусского детского кино с другим советским детским кино – украинским, российским, грузинским и др. Думается, для такого сопоставления еще не пришло время – или его давно упустили. Так или иначе, вы не найдете в книге сравнения «локальных кинематографий» и выводов о том, как белорусское кино отличалось от любого другого. Я позволю себе ограничиться тем, что сейчас в моих силах и интересах, и не лить масла в спекулятивные споры о советском наследии, для которых, похоже, еще не найдено адекватного языка. К тому же, провести такое сравнение мне не дает твердое убеждение в том, что своеобразие познается не в сопоставлении, зато им провоцируются идеологические распри. Этой сложной задаче лучше дождаться исследователя с подходящими убеждениями и иной профессиональной оснасткой.