Владимир Гуга: Фаина Раневская. Великая и непредсказуемая

Что же на самом деле заставило ее уничтожить свои недописанные мемуары? Почему она не позволила нам, поклонникам ее творчества, ознакомиться с ее подробным рассказом о собственной жизни и встречах с великими друзьями?

«Меня спрашивают, почему я не пишу об Ахматовой, ведь мы дружили… Отвечаю: не пишу, потому что очень люблю ее»

Версий много. И все они вполне убедительны. А эта книга представляет собой попытку еще одного, вполне вероятного объяснения печально известного поступка Фаины Раневской, очевидного и еще раз подтверждающего масштаб личности героини. Также книга является своеобразной данью памяти поколения, заставшего последние годы жизни и творчества Великой Актрисы. Как это ни странно, мы, родившиеся в последние десятилетия прошлого века, отлично помним и искренне любим Фаину Георгиевну, хотя и годимся ей во внуки, а то и в правнуки. Впрочем, что же тут странного? Ведь шедевры, созданные Раневской на сцене и на киноэкране, не имеют срока давности. Равнодушие к культуре и отсутствие вкуса у последующих поколений – вот единственное, что угрожает им. Но пока среди нас остаются люди, не отличающиеся этими «славными» качествами, не иссякнет интерес к жизни и творчеству Фаины Георгиевны Раневской, восхищение ее острым глазом и острым словом, ее независимостью и смелостью в суждениях.

О Раневской написано немало. Книги и статьи прошлых лет содержат более компетентные сведения, чем современные. Большинство же новых работ о великой актрисе относятся к категории псевдодокументального бульварного чтива. Авторы многих сочинений о Раневской и о других масштабных личностях уже не демонстрируют грязное белье своих героев, как это принято у журналистов «желтой» масти. Они заходят дальше. Теперь у публицистов-биографов, ориентирующихся на сенсации, принято не выискивать в биографии популярных артистов жареные факты, а «пачкать белье» своими собственными пошлыми фантазиями. К сожалению, образ Фаины Раневской, непримиримого врага мещанства, в какой-то момент сам превратился в фетиш мещанства, в Мулю-не-нервируй-меня. А она была гораздо, гораздо больше той упаковки, в которую ее запихнуло коллективное бессознательное информационного общества.

Книга посвящена наиболее ярким моментам жизни и творческого пути Фаины Раневской. Автор опирается на авторитетные источники и предлагает свое видение судьбы великой актрисы, того вклада, который она внесла в мировое художественное наследие. Книга написана с уважением, восхищением и искренним удивлением.

Неприкаянность – ближайший родственник Фаины Георгиевны Раневской. Несмотря на то что большую часть жизни она находилась в кругу близких людей, актриса не являлась их кровной родственницей. Впрочем, Фаине Раневской это не мешало называть свою ближайшую подругу и учителя – актрису Павлу Леонтьевну Вульф – мамочкой и мамулей, а ее внука Алексея Щеглова – эрзац-внуком: для Фаины Раневской эти люди стали самыми близкими.

Корреспондент: – Кем была ваша мать до замужества?

Фаина Раневская: – У меня не было матери до ее замужества.

Со своей ближайшей родней Фанни Фельдман, будущая Фаина Раневская, рассталась в 1915 году. На заре своей юности она покинула родной Таганрог, твердо решив стать актрисой. И пока она добивалась признания в столице и в провинции, мать, отец и старший брат покинули Россию на борту собственного парохода «Святой Николай», держащего курс в заморские края. К слову сказать, с палубы этого судна любовался в 1902 году черноморскими красотами сам Лев Николаевич Толстой.

«В пять лет была тщеславна, мечтала получить медаль за спасение утопающих»

Семья Фельдманов покинула Россию вовремя. Вряд ли бы фамилию предпринимателя, то есть «узурпатора и мироеда», в новой России ждало светлое будущее, предрекаемое большевиками. Отец Фаины Георгиевны – купец второй гильдии, успешный нефтепромышленник, а также почетный член ведомства учреждений Императрицы Марии, староста Таганрогской хоральной синагоги, основатель приюта для престарелых евреев, очень уважаемый в Таганроге гражданин Гирш Хаимович Фельдман и его почтенная жена Милка Рафаиловна решили эмигрировать, после того как представители новой революционной власти, а может быть, обычные рэкетиры, прикидывающиеся большевиками, или рэкетиры и большевики одновременно – одно другому не мешало, – взяли нефтепромышленника в заложники, требуя за него баснословный выкуп. Родственникам удалось собрать лишь половину требуемой суммы, но экспроприаторы сжалились и милостиво освободили нефтепромышленника. Эта страшная история заставила Гирша Хаимовича принять окончательное и бесповоротное решение о переезде в другую страну.