Наталья Казьмина - О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 1. 2001–2007

Реклама «Намедни»орет (буквально!) голосом Л. Парфенова: «Выборы – единственный день, когда бумажки в России кидают не мимо урны». Какая гадость! Он стал выглядеть страшно, на мой взгляд, провинциально. Похожая метаморфоза произошла и с В. Молчановым. Очевидно, так происходит со всеми нарциссами. Рано или поздно они кажутся вышедшими из моды. Анонсы Парфенов читает всегда громко и визгливо, срываясь на верхних нотах.

Интервью М. Равенхилла( английский драматург, актёр и журналист, 1966 ) в «Открытом проекте». Сказал, что его герои не хотят взрослеть. Это черта потребительского капитализма. И в тридцать они ощущают себя детьми. Я: тогда в пятьдесят они будут выглядеть городскими сумасшедшими, как те старушки, которые красят волосы в синий цвет, а губы – в ярко алый.

Еще сюжет в «Открытом проекте» –про провинциалов в Москве: в театральную тусовку попасть легко, а удержаться в ней трудно. Надо доказывать свое право. И интервью с П. Каплевичем( российский художник и продюссер театра и кино, 1959 ), выглядит, как куча сена. Энергичен, размахивает руками и с жаром объясняет, что они… вот Чусова (он ее называет «Чусиха») из Воронежа, он из Туапсе, Кирилл (Серебренников) из Ростова-на-Дону, «Андрюшка» Жолдак так и сидит в своем Киеве. И вот мы приехали и даем жару. Вот Ветров (?!!) делает номера (?) для ТЭФИ: «его захотели». «Надо делать шаг». То-то его шаги этого года хороши: «Имаго», который сошел с дистанции и «Резиновый принц», который никто не смотрит (оба, кстати, его любимой «Чусихи»).

Все-таки рано или поздно в этих провинциалах, которые не высказаться хотят, а войти в тусовку и бабок срубить, проявляется такая пошлость. Но Г. Волчек, почему-то, этого не видит – или не хочет видеть. Говорят, готова сделать Каплевича зам. директора. Книжка М. Райкиной о ней, вышедшая к юбилею, толстенная, в основном, обработанные интервью Волчихи. Как-то все-таки противно сопрягать эти два имени. Неужели Г. Б. не чувствует неловкости?

«Утиная охота» (по пьесе А. Вампилова), реж. А. Марин, МХАТ.

Просто-таки «революционное» решение пьесы. Смысл поставлен с ног на голову. Главный герой выглядит сволочью и пьяницей. Почему ему так симпатизируют друзья – непонятно. Почему его любят три приличные женщины – непонятно тоже.

«Легкий привкус измены» (по роману В. Исхакова), реж. М. Брусникина, МХАТ.

Новый эротический роман по-сибирски. Чудовищная пошлость и безвкусица.

«Изверг», автор пьесы и реж. М. Левитин, Театр «Эрмитаж».

Пьеса, на слух, хорошая. Идея, как всегда у головастого Левитина, яркая и остроумная. Историю делают случайности. Однажды Пушкин залез под юбку Идалии Полетике, а потом, видимо, проявил к ней равнодушие, т. е. ему не понравилось то, что под юбкой. После чего он обрел заклятого врага, который интриговал против него всю жизнь, срежиссировал его дуэль и смерть. Правда, жизнь (или Левитин) замечательно наградили за это Полетику. Уже, будучи древней старухой и идя по одесскому Привозу, она слышит, как ее называют любовницей (или женой?) Пушкина. Все равно имена связали. Но и эту тему можно играть: самолюбие, желание войти в историю, ненависть, но пополам с любовью.

Начало спектакля прелестно. Среди зрителей, в толпе, вихрем проносятся герои спектакля, читая что-то из Пушкина. Сам Пушкин очень похож на оригинал, как мы его себе представляем: бакенбардный, легкий, летучий, лукавый, ничей. Потом, перелезая через пролетку, каждый зритель попадает в зал. Кто-то пугается, когда в темноте кареты ему помогает спуститься Пушкин, возлежащий в полутьме внутри и резко хватающий за руку. Несколько раз он проходит и по спектаклю: мимо, вдоль, скользя, тенью: «Ничего, ничего, я вам не мешаю». Смешной парафраз булгаковских «Последних дней», где Пушкина не было вовсе, только однажды проносили кого-то на шинели после дуэли.

Но главная ошибка в том, что Миша отдал роль Идалии Олечке, дочери. Беда, когда у режиссеров дочери. Это еще тяжелее случай, чем когда жены. Оля – смешная характерная актриса (как, кстати, и Саша Захарова), и незачем ее тянуть в героини. Он заставляет ее якобы играть эротично, чувственно, а выходит смешно, неловко. Голос! Сирена. Мне физически было трудно его выносить. Казалось, что я, как аргонавты, выпрыгну с этого корабля. На самом деле Аля Ислентьева это прекрасно бы сыграла.