Федор Раззаков - Самый добрый клоун - Юрий Никулин и другие…

Что вспоминал сам актер о съемках в этих картинах?

«С «Неуловимыми мстителями» вышла очень странная история. Параллельно с этим фильмом я снимался еще в одном фильме, у Данелии («Тридцать три»). Но эта картина не прошла. Не то чтобы не прошла – сделали очень мало копий, считая ее идеологически неустойчивой. Копий было столько, чтобы просто оправдать затраты на фильм. А «Неуловимые мстители» я делал между прочим… Но никогда не угадаешь, что та или иная картина принесет тебе. Та картина, в которую я вкладывал себя целиком, пошла малым тиражом, а «Неуловимые мстители», в которых я появился всего раза четыре и сказал фразу: «А вдоль дороги мертвые с косами стоят, и тишина!» – дали мне большой успех и много денег. Денег не за сам фильм – там я получил просто копейки. Я сразу стал популярным, много ездил по концертам и зарабатывал деньги».

Материальное благосостояние нашего героя стало улучшаться именно с середины 60-х годов, когда роли сыпались на него, как из рога изобилия.

Изменилась в те годы и личная жизнь Крамарова. Расставшись с Людмилой, он какое-то время ходил в холостяках. Однако женским вниманием никогда обделен не был. Практически в каждой киноэкспедиции он заводил один, а то и два мимолетных романа. Правда, иной раз его самого «кидали». Об одном из таких случаев рассказывает Евгений Стеблов, который весной 1963 года снимался с Крамаровым в Одессе в фильме «Первый троллейбус»:

«Я сижу перед камерой вместе с партнером Савелием Крамаровым.

– Вечером чего делаешь? – спросил Сава.

– А что?

– Пойдем в «Лондонскую», в ресторан. Девочек склеим.

– Пойдем, – испугался я.

Это теперь одесские девочки работают исключительно за валюту. Тогда брали в рублях, а то и харчами. Та, с которой мы познакомились, согласилась на ужин. Ужин в «Лондонской» – это тебе не хухры-мухры! Туда еще попасть надо. Ресторан «Интурист», только для иностранцев. За иностранца выдавал себя Савва. За болгарина. Я же представился переводчиком с болгарского на русский. Очевидно, мы были достаточно убедительны и по-болгарски, и по-русски – швейцар поверил. Он, видимо, не был кинолюбителем, и Крамарова еще не очень узнавали на улицах. Наша очаровательная спутница осталась довольна ужином и в завершение «кинула» нас, отлучившись на минутку под благовидным предлогом. Говоря по-русски – сбежала. Савелий слегка огорчился. Я сделал вид, что тоже, а на самом деле вздохнул с облегчением. Крамаров улетел в Москву…»

Между тем однажды на горизонте Крамарова появилась женщина, которая сумела из мимолетной пассии превратиться в его жену. Звали ее Мария. Он познакомился с ней 8 марта 1964 года в Доме отдыха ВТО в Рузе, в баре «Уголек». Крамаров приехал туда на 12 дней, чтобы отдохнуть и набраться сил перед очередными съемками, и совсем не предполагал встретить там девушку своей мечты. На легкий флирт он, может быть, и рассчитывал, но только не на брак. А что вышло? Он влюбился в Машу с первого взгляда и практически весь отпуск не отходил от нее ни на шаг: они вместе катались на лыжах, вместе ели в столовой и только ночью разлучались. Как пишет биограф актера В. Стронгин:

«В Маше Савелий чувствовал более серьезного, более культурного и больше знающего человека, чем он. А она чувствовала его наивность, чистоту души, которые проглядывали и в жизни, и с экрана. Она попыталась придать его героям в кино более интеллигентный вид. «Зачем на экране ты задираешь нос и говоришь иногда грубовато, даже нахально? – удивлялась она. – Ведь в жизни ты добрый и нежный человек». – «Иначе пропадет комический эффект, – объяснял он ей, – у каждого актера, особенно у комика, должна быть своя маска». Она внутренне не соглашалась с ним, но не спорила…»

Молодые поженились вскоре после своего знакомства. Жить стали сначала у Крамарова в коммуналке, но затем переехали к родителям Маши на Беговую. У молодых там была своя пусть маленькая, но изолированная комната. Маша хотела ребенка, но Крамаров был категорически против. Он считал, что рожать ребенка в таких условиях невозможно. «У нас же одна комната! – кипятился он. – Пусть немного лучше, чем в коммуналке, но не настолько, чтобы заводить еще одного члена семьи. Помнишь, у меня в коммуналке был Жванецкий, который сказал, что там ничего нельзя родить, даже тексты для выступлений, не говоря уже о ребенке. Здесь то же самое. Вот когда у нас будет три комнаты, няня, вот тогда и родим ребенка».

В 1967 году Крамаров получил предложение главного режиссера недавно созданного Театра миниатюр Владимира Полякова поработать в его труппе. Увлеченный идеей расширить свой творческий диапазон, наш герой согласился с этим предложением. В качестве своей первой работы в театре он сам выбрал для себя материал – это был рассказ Василия Шукшина «Ваня, ты как здесь?», который вошел отдельным номером в спектакль «Скрытой камерой».