Нильс Торсен - Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии

Он спрашивает, что я хочу съесть на ужин. Что-то успокаивающее, думаю я про себя, но вслух произношу подкорректированное:

– Я открыт к большинству предложений.

– Можем купить что-то в супермаркете и потом заказать еду на вынос, – говорит командир. – И да, нам нужно еще купить что-то к завтраку.

Мы – двое маленьких нервных мужчин, добровольно заточенных на эти выходные в обществе друг друга. Оба домоседы, оба инвалиды во всем, что касается игр на чужих полях социализации. К счастью, один из нас все же обладает организаторским талантом и не боится брать на себя инициативу. И этот один из нас – не журналист, который, будучи пассивным наблюдателем за окружающей средой, предпочитает ждать инициативы со стороны второго, чтобы не дай бог нечаянно не выдать, как мало на самом деле он знает о настоящей жизни – той, которой живут другие. Например, о том, что едят взрослые люди, в какое время дня они это делают и как именно продукты из супермаркета превращаются в нечто, что можно назвать готовым блюдом.

– Ладно, – говорит режиссер, хлопая в ладоши, и встает со своего стула. – Купим кучу еды и чего-то выпить, иначе я уже чувствую, что я этого не выдержу.

Я повторяю его же собственные слова: нам нужно купить что-то к завтраку, и это можно сделать в нескольких магазинах.

– Можем поехать в Нерум, – говорит командир.

Я не возражаю.

– Я просматривал расшифровку того интервью, которое мы сделали для «Политикена» в прошлом году, и увидел, что мы уже тогда говорили о том, что Землю может разрушить комета, – говорю я, когда мы уже сидим в его машине.

– Да? – без особого интереса реагирует режиссер.

– Ты рассказывал, что мечтал встроить в крышу телескоп, на что я ответил, что первое, что ТЫ в этом телескопе увидел бы, – это как прямо тебе в лоб летит огромная комета…

– И теперь ты, конечно, считаешь, что авторство идеи принадлежит тебе.

– Ну нет, я скорее думал, что у тебя эта идея появилась уже тогда, – вру я.

За стеклами машины видно, как резко на землю опустилась темнота.

– Селлередский магазин, – объявляет командир, который, очевидно, изменил планы. По крайней мере, он останавливается здесь, после чего мы выходим из машины, идем на свет, доносящийся из магазина, заходим внутрь и тут же сталкиваемся друг с другом.

– Да елки-палки, – бурчит режиссер и поводит плечами, как будто пытается сбросить с себя мешающую куртку. – Это же ты должен следить, чтобы все было в порядке.

– Нет, все решения принимаешь ты.

– Так, нам нужен сыр, – говорит он, идя между рядов. – Только вот какой именно?

– Ты решаешь – давай сразу так договоримся.

– Да-да, а ты записываешь все в свой маленький блокнотик. О-о-ох!

Нас явно на одного больше, чем нужно, так что мы держимся на небольшом расстоянии и пытаемся смеяться над ситуацией. Говорим о себе как о гей-паре, пришедшей за покупками. При этом, к сожалению, не приходится сомневаться, кто именно из нас муж, потому что режиссер идет впереди и срывает продукты с полок, пока мы кружим по лабиринту рядов под звуки приглушенной магазинной музыки. Он уверенно марширует и бросает вокруг ищущие взгляды. Я же иду позади с крохотной тележкой и пытаюсь удержать равновесие, жонглируя блокнотом, диктофоном и своей крайней нерешительностью. Кроме того, я соглашаюсь на любые его предложения.

Я бы охотно съел водяную крысу, если бы это только могло спасти положение.

– Смотри, мы можем взять кусочек вот этого, с копченым лососем. И приготовить бараньи отбивные. Разве не отлично я придумал ?

Он останавливается и буравит меня взглядом:

– То, что ты постоянно что-то записываешь, – это нечеловечески неприятно. Петер Эвиг в «Марафоне» делал то же самое, и ничем хорошим это не закончилось. – Он смотрит в воздух перед нами. – Молоко, кофе и чай у нас есть, – вслух перебирает он. – Так, нужно купить еще пива. И вина. Так, чтобы это хоть немного походило на мальчишник…

Чуть позже он снова останавливается и смотрит на меня:

– Знаешь, я вообще чувствую себя так, как будто я в «Звездных войнах», а ты тот маленький робот, который постоянно катится следом.

– Р2Д2? – смеюсь я.

– Да, именно. Ты едешь за мной, что бы там ни…

– Я не умею выбирать продукты.

– Нет, это я уже понял. Слушай, давай ты постоишь здесь тогда, пока я найду все остальное.

Тут я и стою, прикованный к одному из холодильников, пока режиссер порхает между полок, как в писательской лихорадке, и принимает решение за решением.