Артур Бартоу - Актерское мастерство. Американская школа

В идеале искусство должно порождать что-то новое. Если актерская игра – это искусство, то она должна демонстрировать новое прочтение сцены или постановки, не существовавшее прежде. Однако гораздо проще представить себе что-то усвоенное либо виденное на сцене в чьем-то исполнении, чем создать по-настоящему новое. Самое замечательное, что мы не можем знать заранее, во что выльется и чем обернется наше творение. Поэтому каждая сцена, каждая постановка – это чистый лист. Неоклассическая подготовка ставит целью воспитание актеров, умеющих находить непредсказуемый, продуктивный отклик, не похожий на затверженные штампы.

К представлению о персонаже, как и к сквозному действию, мы приходим в результате внутренней, а не внешней работы. Персонаж – это совокупность действий, которые разыгрывает актер. По сути, именно так мы составляем представление о людях в обычной жизни – по делам и поступкам. Однако шекспировские герои настолько вросли в нашу культуру, что даже человек, никогда не читавший и не видевший шекспировских пьес, все равно имеет некое представление о самых известных из них. Сосредоточиваясь на первоочередности действия, личном внутреннем отклике, студенты получают возможность отойти от шаблонного представления о Шекспире и начинают искать собственный взгляд на героев и пьесу.

Однако действие должно подчиняться тексту. Если отбросить привычные концепции и толкования, а также мнения модных критиков, у нас останутся слова, в которые актеру нужно вникнуть. Сосредоточенность на тексте помогает почувствовать, чем живет персонаж, проникнуть в его характер, поскольку теперь слова представляют собой не препятствие, которое нужно преодолевать, а отражение внутренней жизни персонажа. Если согласиться с тем, что текст – это мысли героев, то не будет нужды искать подтекст, струящийся подводным течением в потоке слов. Необходимо лишь решительное желание вдохнуть в слова жизнь с помощью действия.

Слова – это богатство, поэтому главная задача – ухватить их покрепче и выжать из них все, что можно. В итоге они, при всей своей противоречивости, откроют нам истину. Как говорил Джон Бартон: «Персонаж – это текст, а текст – это персонаж». Текст при этом включает не только то, что персонаж говорит, но и то, что говорится о нем. Путь к персонажу – аккуратное распутывание текстовых нитей.

Я постоянно подчеркиваю важность и ценность внутренней работы, порождающей сценическое действие, однако обучение студентов на шекспировских текстах требует усиленного внимания к тому, что часто выносят за скобки. Я имею в виду сценические бои, технику Александера (избавляющую тело от заученных привычек), сценическое движение (позволяющее выражать внутренние переживания), сценическую речь. В нашем курсе используются методики постановки речи и голоса, созданные в последние несколько десятилетий Робертом Неффом Уильямсом, который работал над ними сначала в Колумбийском университете, а затем в Джульярдской школе.

Два навыка, без которых не обойтись в работе с шекспировскими текстами, – это понимание и применение антитезы и хитросплетений пятистопного ямба. Антитеза – это риторическое противопоставление идей в параллельной грамматической конструкции. На этом стилистическом приеме Шекспир строил свои произведения. Если есть Гамлет, то должен быть и Лаэрт, у которого убивают отца; в первой и второй частях «Генриха IV» противопоставляются королевский двор и таверна, а Хел противопоставлен Хотсперу; в «Зимней сказке» действие перемещается из сицилийского дворца на пастбища Богемии; «Двенадцатая ночь» и «Комедия ошибок» изобилуют двойниками-антиподами. Однако этот стилистический прием интересен не только в литературоведческом плане – он служит для актеров сигналом о том, что нужно играть контрастно, противопоставляя свою манеру игре партнера-антипода. Благодаря этой внутренней работе мы насыщаем текст полноценной жизнью со всеми ее противоречиями. Кроме того, антитеза напоминает, что в шекспировском мире нет плавного, постепенного движения. Переходы, которые так любят актеры, у Шекспира отсутствуют. Актер должен нестись вперед: зима сменяется летом, а не весной. Антитеза обогащает эмоциональный мир актеров, которые учатся работать на контрасте.

Студенты часто спрашивают: «Чем поэзия отличается от прозы?» Если вкратце, то проза следует законам языка, тогда как поэзия, помимо языковых, подчиняется и другим законам, привлекающим внимание слушателя к ритму текста. Как мы уже отмечали с Шэнн Энн Юнц в нашей книге «Весь текст на сцене» (All the Words on Stage), из поэзии «актер добывает не только смысл, но и вдохновение, и ясно считываемую эмоцию». Ритмическая структура пятистопного ямба выявляет перекличку слов и метрического ударения, однако без отступлений от рисунка монотонный ямбический ритм навевал бы скуку, поэтому необходимы вариации и чередования, которые снимут монотонность. Проникнувшись ритмом, актер представляет зрителю ход мыслей персонажа.