Евгения Белогорцева - Лени Рифеншталь

Перестав снимать кино, Лени всерьез занялась фотографией. Первая книга ее африканских снимков «Последние из нубийцев» была издана в 1973 г. Вскоре случилось то, чего она так боялась, – те туземцы, которых она знала и любила, стали исчезать, «испорченные» цивилизацией. Они не просто стали носить одежду, в их жизни появились деньги, алкоголь, замки на дверях домов, а вместе со всем этим и все пороки остального человечества – жадность, воровство, цинизм.

Рифеншталь отвергала обвинения в том, что именно ее книги фотографий привлекали в Африку туристов, во многом из-за которых нубийцы и стали приобщаться к цивилизации. Однако куда обиднее ей было слышать, что ее фотоработы – не что иное, как продолжение нацистской идеологии. Об этом писала в статье «Магический фашизм» фотограф и критик Сьюзан Зонтаг: «Рифеншталь – единственный крупный художник, полностью ассоциирующийся с нацистской эпохой, и вся ее работа не только в период Третьего рейха, но и спустя тридцать лет после его падения неизменно иллюстрирует догматы фашистской эстетики»  [2].

Статья Зонтаг вышла вскоре после публикации африканских работ Лени. Успех – и новая попытка связать ее имя с нацистским искусством. Рифеншталь сочла это великой несправедливостью. К тому же всем еще памятен был известный эпизод: в 1936 г. Гитлер не пожелал пожать руку одному из олимпийцев-триумфаторов – чернокожему американцу Джесси Оуэнсу…

Сама Рифеншталь так отозвалась о статье Зонтаг: «Для меня это загадка, как такая умная женщина может пороть подобную чушь». И объясняла, что ее работа не имеет ни малейшего отношения к нацизму, что ее фото не постановочные, что она снимала сцены из жизни туземцев так, как они разворачивались у нее перед глазами, абсолютно правдиво. В большинстве случаев она просто наблюдала за ними, ничем не выдавая своего присутствия. «В основе фашистского искусства – утопическая эстетика физического совершенства», – писала далее Зонтаг. Нуба у Рифеншталь действительно были прекрасны, но разве за это можно было обвинять ее в прославлении нацистского идеала? Лени говорила: «Не я создавала этих людей. Их создал Господь Бог».

Зато суданское правительство чрезвычайно высоко оценило работу Лени. В 1975 г. ей было пожаловано суданское гражданство в знак признательности за услуги, оказанные стране.

Хотя Лени уже перевалило за семьдесят, она постоянно стремилась познавать что-то новое и находить себе занятия по душе. Так, проведя вместе с Хорстом несколько дней на берегу Индийского океана, она открыла для себя подводный мир. Поначалу она просто ныряла с маской и трубкой, но затем решила обучиться погружению с аквалангом. Но кто возьмется учить даму, которая разменяла восьмой десяток? Рифеншталь нашла чисто женский выход из положения – слегка изменила свой возраст. В паспорте было указано, что она – Хелена Якоб, а «скостить» себе два десятка лет не составляло никакого труда: выглядела она по-прежнему молодо. Так ей удалось записаться на курсы плавания с аквалангом.

Поначалу ей нравилось просто наблюдать за подводным миром, но вскоре натура взяла свое: ей захотелось запечатлеть всю эту красоту. Пришлось осваивать новую технику, что было непросто. Первые опыты оказались настолько неудачными, что у Лени едва не опустились руки. Однако она нашла в себе силы продолжать и тренироваться и со временем достигла того уровня мастерства, который сама для себя определила как достойный. Лени с Хорстом отправлялись в подводные странствия вместе: он – вооружившись кинокамерой, она – фотоаппаратом. В 1978 г. вышла очередная книга ее фотографий – «Коралловые сады».

Тут же проявилось и желание сохранить – как и в истории с нуба – уходящую натуру. Как только она поняла, насколько существенно загрязнение подводной среды, то стала ярой поборницей сохранения подводного мира, сторонницей Жака Ива Кусто и вступила в Гринпис.

Но все это было лишь «параллельной» жизнью. В «основной» Лени по-прежнему подвергалась преследованиям, не имела возможности снимать кино для широкого проката и постоянно вынуждена была отстаивать свою честь в судах. По ее собственным словам, ей пришлось пережить более 50 судебных процессов. Разумеется, жизнь от этого не становилась приятнее.

Постепенно, конечно, стали появляться и непредвзятые исследователи ее творчества, готовые не связывать имя Рифеншталь с нацизмом. Кое-кто даже готов был вступиться за нее и ее работу. Так, британский сценарист, режиссер и продюсер Кевин Браунлоу писал: «Лени Рифеншталь сделалась символом. В то время как бывшие гестаповцы получают хорошие зарплаты в западногерманских силах безопасности, эта великая артистка вынуждена нести бремя их преступлений. И это наша вина».