Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова

Но в зрительном зале «Цитадели», после фильма, под гром аплодисментов, на моих глазах, вновь рождалась наша нация… Из разрозненных желаний отдельных граждан, пришедших в этот зрительный зал, та самая пассионарность, выпущенная на русские просторы птицей счастья по прихоти гения Льва Гумилева, на глазах у всех обретала неудержимую мощь идеи национального единения… « Он искушаем был не как Бог, потому что Бог не искушается злом, а как человек » (Соборное послание святого Апостола Иакова).

Синяя фуражка Арсентьева мелькает в траншее среди штрафников. Испуганные глаза… Котова. Так построить кадр дорогого стоит, а сыграть… Здесь, на пятачке войны, у передовой, Предательство, Ложь, сокрушающая и необоримая Фарисейская сила, в последнем прыжке и натиске настигает душу бывшего комдива Котова… Хорошо натренированная смертью машинка… сбой, отказ… И эфемерная субстанция, душа, эта невидимая, но вечно живая душа человеческая бросает Котова на бруствер и гонит под смертельный свинцовый ливень… И та же неведомая, непознанная сила возвращает Арсентьева и Котова с того света… Метафизика жизни смотрит в твои глаза…

И уже берег, и белый песок под колесами «виллиса»… Жалкий, беспомощный, в наручниках, Котов… Река медленно несет свои тихие воды… Ключ… На шее Арсентьева висит ключ… Как ключ искупления, как, вдруг, православный крест… Или мгновенное твое наваждение… И трижды окунается с головой Митя в целебную воду… Все. Час настал. Миг пришел. Пошли… Вот сейчас котовская истерзанная душа скинет одежды грешного тела, освободится, и… канет без возврата… после исповеди… И березка, и монашек молоденький, чью головушку снесла когда-то шашка комдива Котова… Русский человек всегда – русский человек, даже если уже слишком поздно. Господи, почему мы такие!

Никита Михалков – драматург?! Да, Никита Михалков – гениальный русский драматург. Зная почти наизусть сотни пьес, читая сотни сценариев, такой пружины, такого накала, не встречал… «Цитадель» – наше национальное, объединяющее нас кино.

Создать такое кино может только русский человек…

Арсентьев возит с собой по фронтам ту самую, из «Предстояния», запечатанную на замок полевую сумку. Что там? Приказ о пересмотре дела… О расстреле Котова… О…

Кувалда крушит котовские пальцы, и алая кровь, и нечеловеческий крик, и рвущая боль… Ерунда, все это чушь… Русский человек это пройдет. Ему это не страшно… Страшно, когда… душу твою… Когда душу нашу…

Арсентьев ведь за душой котовской приехал, за душой… Эй, Котов, ну что комдив, помнишь, как бумажки расстрельные на нее, на свою любимую, на Марусю подписывал, помнишь?! Так вот, знает она все, читала, я сам ей показывал…

Вжик… Ах!.. Душенька, моя душенька, получай…

И фамилию она мою носила, и в постели со мной спала…

Вжик… Ах!.. Душенька моя, получай… За монашка того молоденького, за погибель веры православной…

Ну, комдив, что молчишь?! Герой, красный командир Котов, в профиль и анфас, твою мать, орденоносец, что скажешь?

И заряженный «ТТ» в ладонь – На, бери…

Господи, упаси душу раба твоего, Сергия! И непостижимым образом, не объяснимым, не поддающимся никакой, ни греческой, ни западной, никакой логике Котов… не стреляет в своего искусителя и предателя… Кто так может поступить? – Русский человек.

А теперь мысленный флэш-бэк еще раз: вот Арсентьев нагой идет по белому песку, вот окунается с головой в воду, вот надевает все чистое, вот возвращается, вот протягивает Котову заряженный пистолет, стоп: Митя ведь к смерти готовился…

Философия режиссера, его миропонимание, заставляет нас, обыкновенных зрителей, вставать на духовные цыпочки, дотягиваться до виртуозно изложенных им смыслов: в русском человеке код Божьих заповедей срабатывает онтологически, на генетическом уровне его прапамяти. Так говорил Иван Бунин… Так говорит Никита Михалков…

Финал сцены абсолютно точен – камера глазами Котова медленно сканирует раскрытый планшет с золотыми генеральскими погонами и котовскими орденами… Бог поругаем не бывает!

В какой системе координат можно оценить режиссерский дар? Много лет назад мы запоем смотрели Бергмана, потом Феллини… Нам это было чрезвычайно интересно. Мы пытались понять, освоить их миропонимание, выстраиваемые ими, непонятные нам логические и ассоциативные связи… Мы пытались понять, что помимо человеческой воли есть воля Высшего порядка благая и совершенная. Если это знает художник – рождается искусство! Если это знает кинорежиссер – рождается великое кино!