Юлия Андреева - Любовь Полищук. Одна, но пламенная, страсть

«Люба не любила сборищ, – делится воспоминаниями подруга Любови Полищук Галина Харитонова. – Она очень уставала на работе. Когда приезжала в Омск, звонила мне: “Галка! Я приехала к тебе”. И очень просила, чтоб я больше никого не звала. Но все равно подтягивались гости – ее очень любили мои домашние, соседи. Принимали всех. И тут уж Люба блистала. Равной ей не было – она хохотала, пела, веселила всех. Хотя потом признавалась, что хотела бы просто тихо отдохнуть. Все говорила мне: “Галка, ну давай съездим на нашу танцплощадку, ну пожалуйста!” Я говорю: “Любонька, 40 лет прошло, нету уже никакой танцплощадки, все там разрушено, застроено”. Обещала я ее туда свозить, но так и не успела…» (интервью брала Мария Сарычева 21.05.2009, www.kp.ru)

«Смертельный недуг Люба от меня скрывала. Узнала, что дочка умирает, лишь когда к ней приехала. Она лежит – косточки, кожей обтянутые. Я в слезы: “Доченька, почему ты не в больнице?” “А я там уже не нужна, доктора все, что могли, сделали”. Последние часы очень страдала от болей – вскрикивала и плакала… Врач прибежит, укол ей сделает, и она уходила в забытье… Так, во сне, на моих руках и умерла».

Алексей Макаров с бабушкой Ольгой Пантелеевной.

«В свое время я задавал бабушке много вопросов, которые уже не мог адресовать маме: “кто мы такие?”, “откуда наш род пошел?”. В какой-то момент хочется узнать о своих корнях…»

(Алексей Макаров)

«К сожалению, театру уже 18 лет, и уходят самые талантливые, как говорят у Чехова в “Трех сестрах”, “уходят наши, некоторые ушли навсегда”. К сожалению, у нас в театре есть такая стена, где висят портреты великих, которые ушли навсегда, и Достоевского, и Чехова, и Толстого. Там же есть и те, кто выходил на эту сцену: и игравшая здесь до последних дней Мария Миронова, и Булат Окуджава, и Женя Дворжецкий, погибший в автокатастрофе. И я сегодня зашел к нашей заведующей труппой, которая всех нас знает и любит, как своих детей, вижу, у нее слезы на глазах, и она долго ничего не произносила, молчала, молчала, а потом сказала: “Надо еще один портрет повесить…” (Режиссер театра «Школа современной пьесы» Иосиф Райхельгауз для КМ.RU»).

Иосиф Леонидович Райхельгауз – советский и российский театральный режиссер, педагог; народный артист Российской Федерации (1999), профессор Российского института театрального искусства (ГИТИС), создатель и художественный руководитель московского театра «Школа современной пьесы». Член Общественного совета Российского еврейского конгресса

У Любови Полищук остались двое детей. Старший, Алексей, буквально вырос в театре: «Я была совершенно одна с ребенком, – доносятся до нас слова актрисы. – Не хватало ни времени, ни денег, Лешу не на кого было оставить, возила его с собой: в театр, на гастроли. Фактически все детство до школы он провел за кулисами. А потом пришлось отдать его в интернат – как-то ведь надо было учиться.

Мальчик не капризничал, он понимал, что мама актриса, ей надо зарабатывать деньги» («Любовь Полищук. Лицо несоветской женщины»).

Так уж получилось, что люди вырастают с определенными представлениями о реальности. Живущие в деревне дети знают, что должны ухаживать за скотиной, помогать в огороде, дети королевских семей рано учатся этикету и не удивляются, отчего на них даже в самые обычные дни надевают парадные костюмчики. Дети артистов приучаются к тому, что родителей показывают по телевидению, они часто переезжают из города в город. Это нормальная и вполне обыденная жизнь. Поэтому и не удивительно, что дети Л. Полищук в результате решили также связать свои жизни со сценой.

Алексей Макаров со своей гражданской женой Викторией Богатыревой

– Мой «дебют». Не помню, в каком городе это случилось, собственно я тогда вообще не понимал, куда мы приезжали-уезжали, мне было лет пять, – рассказывал А. Макаров К. Романенковой и Т. Алексеевой. – У нас еще была собака – карликовый пинчер, ее звали Лада. Так вот мама возила с собой нас обоих. Шел спектакль, я сидел в зале в первом ряду, держал собаку на коленях. И что-то мне надоело сидеть, я встал и пошел на сцену к маме, а Лада с громким лаем помчалась за мной. Зрители, конечно, в смех, потом аплодировали».